Текст песни Раз-два-три, ветер изменится - Глава 5 отрывок 4

Исполнитель: Раз-два-три, ветер изменится
Название песни: Глава 5 отрывок 4
Дата добавления: 17.07.2016 | 04:52:02

Просмотров: 17
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным

На этой странице находится текст песни Раз-два-три, ветер изменится - Глава 5 отрывок 4, а также перевод песни и видео или клип.

Они мертвы.
И больше никаких поездок с друзьями на море, никаких вечеринок по пятницам, коктейлей с мятой, никакого джаза и никаких блондинок – они мертвы, и теперь у них нет ничего. Я не хочу преувеличивать и говорить, что однажды они должны были внести вклад в науку или искусство, стать отцами или родоначальниками какого-нибудь течения – нет. У них были обычные жизни, полные встреч со странными людьми, минутного счастья и часовых огорчений, но то, что у них не было выдающей перспективы на будущее, совсем не значит, что они заслуживали смерти.

Они заслуживали жизнь, - думаю я, глядя, как пальцы быстрее начинают перебирать обрывки, и на пол кухни течет тонкая коричневая струя.
Они заслуживали просто продолжать жить так, как жили раньше. Потому что ни один человек на планете Земля не достоин того, чтобы узнать: когда ты умираешь, это полный и окончательный конец. И вся эзотерика, вся философия, весь психоанализ – это не больше, чем попытка прекратить бояться очевидных вещей: ты умрешь – и на этом твоя жизнь кончится. Ты не сможешь посмотреть в глаза своему убийце, не сможешь объяснить маме, что ты не хотел ее расстраивать, не сможешь посмотреть на своих рыдающих друзей. Ты не попадешь бесплатно в кино и не возьмешь из библиотеки книги, на которые раньше не хватало времени, ты не съездишь в Канаду, ты не увидишь Рим, ты не снимешь домик в Альпах, ты не поцелуешь человека, который изменит твою жизнь.
Ты не сможешь сделать ничего, кроме как гнить в земле и надеяться, что тебя не выкопает какой-нибудь некрофил.

Я выползаю из-под стола, и они оглядываются на меня, аккуратно отодвигают стулья и поднимаются вместе со мной, проходя в комнату. Мне ведь нужно в Академию, - я пытаюсь надеть рубашку и почему-то все приговариваю: «Мне очень, очень жаль». Мне так стыдно за то, что вчера я позволил себе стоять и онанировать на его тело, мне так стыдно, что я слышал чужой голос, говоривший мне «Хороший мальчик», мне так стыдно за все, но что им от моего стыда.
Пальцы соскальзывают с пуговиц, и это почему-то так расстраивает меня, что я сажусь на кровать и закрываю глаза, стараясь не разрыдаться.

- Мне так жаль, - у меня трясутся плечи, и трясутся мои кровоточащие руки, которые оставляют на джинсах темные подтеки. А мои гости даже не осуждают меня. Они стоят в проходе и смотрят куда-то позади меня, снова и снова гладя свои внутренности, как послушных котят, спрятавшихся внутри их животов.
Я пытаюсь надеть обувь, только вместо узла на шнурках получается какой-то комок из ниток; на полу появляются мелкие прозрачные капли – я плачу. Я запахиваю рубашку и засовываю в сумку тетради, шаркая по полу, как старик.

Мы все обязательно умрем; рано или поздно – будем уповать на медицину и здравоохранение, надеяться, что это случится как можно позже, но я не знаю, как объяснить этим парням, которые стоят за мной в зеркале, что их смерть – это не неизбежность, а случайная ошибка. И я буду очень стараться исправить ее, я попытаюсь сделать все, что в моих силах, чтобы они не чувствовали себя покинутыми.

Я открываю дверь, вытирая слезы со своего лица.
И вижу мертвого парня, рядом с которым сидел вчера.
Я захлопываю перед ним дверь.

И эту дверь я не смогу открыть на протяжении следующих трех недель. They're dead.
No more trips with friends to the sea, no party on Fridays, Cocktail with mint, no jazz and no blondes - they were dead, and now they have nothing. I do not want to exaggerate and say that one day they would have to contribute to the science or art, to become fathers or ancestors of a flow - no. They were ordinary life full of encounters with strange people, a moment of happiness and time of grief, but what they did not have outstanding prospects for the future, it does not mean that they deserved to die.

They deserve a life - I think, watching her fingers quickly begin to sort out scraps, and on the kitchen floor flows thin brown stream.
They deserve just continue to live as ever lived. Because not a single person on the planet Earth are not worthy to know that when you die, it is a complete and final end. And all spirituality, all the philosophy, all psychoanalysis - it is no more than an attempt to cease to be afraid of the obvious things: you die - and that's going to end your life. You can not look into the eyes of his killer, can not explain to my mother that you did not want to upset her, you can not look at his weeping friends. You will not get free movies and do not take books out of the library, which had not had the time, you do not take a trip to Canada, you will not see Rome, you do not take off your house in the Alps, you do not kiss the person who will change your life.
You can not do nothing but rot in the ground and hope that you did not dig some necrophiliac.

I crawl out from under the table, and they look at me, gently push back the chairs and climb with me, walking into the room. Because I need the Academy - I'm trying to put on a shirt and somehow kept saying: "I am very, very sorry." I'm so ashamed because yesterday I allowed myself to stand and masturbate on his body, I feel so ashamed that I heard a strange voice saying to me, "Good boy," I'm so ashamed of everything, but that he by my shame.
His fingers slip off the buttons, and this is why it is so upset me that I sit on the bed and close my eyes, trying not to burst into tears.

- I'm so sorry - I shake his shoulders and shaking my bleeding hands that leave dark stains on the jeans. And my guests did not even condemn me. They stand in the aisle and looking somewhere behind me, again and again, stroking their insides, like obedient kittens hiding inside their bellies.
I try to put on shoes, but instead node lace obtained some lump of thread; on the floor there are small clear drops - I cry. I plowed shirt and thrust into the bag notebooks, shuffling across the floor, like an old man.

We all must die; sooner or later - we will rely on medicine and health, hope that it will happen as late as possible, but I do not know how to explain to these guys that are behind me in the mirror, that their death - it is not inevitable, and random error. And I will try very hard to fix it, I will try to do everything in my power, so they do not feel abandoned.

I open the door, wiping the tears from her face.
And I see the dead guy, next to which sat yesterday.
I shut the door in front of him.

And that door I can not open over the next three weeks.