Текст песни Сергей Садовников - Олег Горшков - Алхимия одиночества
Исполнитель: Сергей Садовников
Название песни: Олег Горшков - Алхимия одиночества
Дата добавления: 11.09.2017 | 20:16:14
Название песни: Олег Горшков - Алхимия одиночества
Дата добавления: 11.09.2017 | 20:16:14
Просмотров: 24
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
На этой странице находится текст песни Сергей Садовников - Олег Горшков - Алхимия одиночества, а также перевод песни и видео или клип.
в уголках темных губ что-то лучится, играет, плещется –
золотистые рыбки предзнаний… между ним и тобой родство,
ты читаешь в нем ожидание, робость, усмешку, некий призыв…
с ним легко, с ним, ты, в шутку, конечно, пока на «вы»,
но всё ближе и ближе это юное, угловатое существо.
Ты уже его любишь, идешь за его чуть слышной свирелью.
Тишина в свирели так прихотлива, так неразборчива, так
разговорчива с богом, повторяющим себе самому – не верю…
Оно еще помнит о чем-то многажды большем, чем
всё то, что вберет с нуля, оно забралось на чердак
и живет там с тобой, и читает Песни великого царства Чэнь,
и курит украдкой, подбирает для звезд китайские имена,
пахнет рыбацкой сетью, книжной пылью, мятою, луком-севком
и, конечно, счастьем, если у счастья имеется некий запах.
Вот такое оно поначалу, или, можно сказать, такая она…
А дальше ты вдруг обнаруживаешь, что был не знаком
с нею совсем. Как, впрочем, и сам с собой. И как будто залпом
пушечным сотрясет давно обживаемую тишину,
и с неба вниз головою, светясь, посыплются боги, боги,
и падет великое царство Чэнь, как срезанный в жатву колос,
и ты будешь слушать, как дождевые капли стучат по дну
жестяного ведра в старой мазанке, в домике у дороги –
ты провалишься в детство, ты услышишь отцовский голос,
звук его скрипки, норовящий тучу прошить насквозь,
ты станешь легче, чем водомерка, прочней, чем ось,
на которой вращается влажной осенью шар земной,
увидишь, как небо отворяется в сумерках женским лоном.
Одиночество станет жизнью, рождением, смертью, судьбой,
твоей Магдалиной, твоей Марией, сошедшей с Казанской иконы.
Ты разглядишь в пылинках узорность желтых диатомей,
ты поймешь, что возможность быть с целым миром наедине
не метафора вовсе – для этого нужен всего лишь чайник,
закипающий, дождь за окном, какой-то мотив печальный
из старенькой радиолы, какая-то детская блажь в уме,
и еще искусство не сожалеть о мелькнувшем, как всполох, дне,
об ускользающем времени – дар начисто забывать о нём
и предаваться всецело жизни, заполонившей воздух,
впрыснутой в чай с бергамотом, в музыку, в кончики пальцев,
пропитавшей табак в папиросах, сквозняк напустившей в дом,
впустившей все одиночества мира в качестве постояльцев,
и ты уверишься, что по образу и подобию своему был создан,
ты станешь богом своего одиночества и его рабом,
гением, сумасшедшим, последней ничтожной тварью,
чистой природой, голой абстракцией, дышащей пустотой,
Фауст, проснувшись в тебе, закричит в этот миг: «постой,
остановись мгновение, ты»… Ты не ведаешь, чем потом
обернется мгновенье, какой ледяной опоит отравой
возлюбленное одиночество, став безумной Ксантиппой,
чудовищем, пожирающим алчно вместе с самим собою
того, кто искал в нем покоя, прибежища, избавленья
всякий раз, когда умирал от вины и слепящей боли…
И хотелось вина и почти уже смертной какой-то лени…
Тебя прощали, и ты, виноватый, их всех простить бы,
наверное, мог и просить прощенья у всех бы должен –
у матери, друга, жены, мотылька, лепестка, травинки,
у сына, который один у тебя – за то, что так одиноки
мы все от рожденья… но, Боже, сколько страданья в лике
Казанской твоей… или это всего лишь играют блики
свечей, и тщетные ожиданья лукаво всё множат, множат,
и голос знакомый зовет тебя в путь далекий… The feeling of loneliness is similar, probably, with the feeling of a woman:
in the corners of the dark lips something radiant, playing, splashing -
golden fish of foreboding ... between him and you,
you read in it the expectation, shyness, a grin, a kind of appeal ...
with him it's easy, with him, you, in jest, of course, while on "you"
but closer and closer this young, angular creature.
You already love him, you go for his barely audible pipe.
The silence in the pipe is so capricious, so indistinct, so
talkative with a god who repeats himself - I do not believe ...
It still remembers something many times greater than
all that it takes from scratch, it climbed into the attic
and lives there with you, and reads Songs of the great kingdom of Chen,
and smokes stealthily, picks up Chinese names for the stars,
smells like a fishing net, book dust, mint, onion
and, of course, happiness, if happiness has a certain smell.
That's it at first, or, it can be said, is she ...
And then you suddenly find that you were not familiar
with her at all. As, however, and with itself. And as if in a gulp
cannon shake long-lived silence,
and from heaven, head down, glowing, the gods, gods,
and the great kingdom of Chen will fall, like an eagle cut into harvest,
and you will listen, as raindrops knock on the bottom
a tin bucket in an old mud hut, in a house by the road -
you will fail in childhood, you will hear your father's voice,
the sound of his violin, striking the cloud through,
you will become lighter than the water meter, stronger than the axis,
on which a ball of earth rotates in a damp autumn,
You will see how the sky opens in the twilight female womb.
Loneliness will become life, birth, death, destiny,
your Magdalene, your Mary, descended from the Kazan icon.
You will see in the specks of the pattern of yellow diatoms,
you will understand that the opportunity to be alone with the whole world
not a metaphor at all - it only requires a teapot,
boiling, rain outside the window, some sad melody
from an old radio, some kind of childish whim in my head,
and still the art is not to regret the day that has flashed through,
about the elusive time - the gift to completely forget about it
and indulge completely in life, flooded the air,
injected into tea with bergamot, into music, to fingertips,
soaked in tobacco in cigarettes, a draft that let in the house,
admitted all the loneliness of the world as lodgers,
and you will be sure that in the image and likeness was created,
you will become the god of your loneliness and his slave,
genius, crazy, the last worthless creature,
pure nature, bare abstraction, breathing emptiness,
Faust, waking up in you, will scream at this moment: "Wait,
stop a moment, you "... You do not know, than then
an instant will turn round, what ice dripping with poison
beloved solitude, becoming a crazy Xanthippe,
a monster devouring greedily with itself
one who sought in him rest, refuge, deliverance
whenever he died of guilt and blinding pain ...
And I wanted wine and almost mortal laziness ...
You were forgiven, and you, guilty, would forgive them all,
probably, he could have asked for forgiveness from everyone -
mother, friend, wife, moth, petal, blade of grass,
a son who has one for you - for being so alone
we are all born ... but, God, how much suffering in the face
Your Kazan ... or is it just a glare
candles, and futile expectations slyly all multiply, multiply,
and the voice of a friend calls you to go far ...
Скачать
Смотрите также:
Все тексты Сергей Садовников >>>
О чем песня Сергей Садовников - Олег Горшков - Алхимия одиночества?
