Текст песни Мистириус Ширт - Послесловие

Исполнитель: Мистириус Ширт
Название песни: Послесловие
Дата добавления: 07.02.2018 | 16:15:26

Просмотров: 3
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным

На этой странице находится текст песни Мистириус Ширт - Послесловие, а также перевод песни и видео или клип.

Одному слишком грустно бороться с лоскутным одеялом теней. Одному или одной — уже не помню. Снова друзья и домашние животные собраны в кучу шерстяными петлями пыльного ковра. Старые лакированные шкафы изранены зарубцевавшимися белыми трещинами. Слишком много памяти. Её распирает, как объевшегося толстяка, она вжимается в углы и выбивает скрипучую дверь кухни.

До сих пор жива тумба мёртвой бабушки: эластичные бинты и запасная челюсть, панированная крошками от печенья, бальзам «Звёздочка» и выломанная душка очков, сумочка цвета ультрамарин и малиновая помада. Орнаменты и узоры всюду! Шершавой лапой отогнутого края, где-то около двух дня, разбудит ковёр — нельзя пропустить её визит.

Я хочу навсегда остаться здесь, внутри, не выходить ни-ко-гда. Снаружи непонятное и непонимающее месиво из людей, как бурый ком пластилина. Я не являюсь их частью — только притворяюсь, что у меня столько же рук и ног, условно вписываясь по формальным признакам в их вид.

Здесь же — привычная нарочитая тишина, подчёркнутая урчанием всегда голодного холодильника. Надзирателя нет, но заключение осталось.

Это случилось семь месяцев назад — глухой стук падения поставил на паузу взгляд бабушки, заставив прорастать глазками вместе с запасами картошки на промёрзшем балконе.

И теперь надо помнить лишь этот день, когда социальный работник приходит ровно в три. Надеть тяжёлое пальто, пропахшее затхлостью и поместиться вместе со спутанными волосами, потерявшими цвет, в шерстяной платок. Угостить клубникой и молча поставить подпись, кутая руку в тень.

Завтра надо купить клубники и сливок, а потом ждать.

Нельзя отключать радиоточку — одиночество добьет сон. One too sad to deal with a patchwork of shadows. One or one - I do not remember. Again, friends and pets are gathered in a pile of woolen loops of a dusty carpet. Old lacquered cabinets are wounded by healed white cracks. Too much memory. She is bursting like a fat guy, she presses into the corners and knocks out the creaking door of the kitchen.

The dead grandmother's bollard is still alive: elastic bandages and a spare jaw, breaded with crumbs from cookies, Star balm and broken glasses, ultramarine handbag and crimson lipstick. Ornaments and patterns everywhere! A rough paw of the bent edge, somewhere around two days, will wake the carpet - you can not miss her visit.

I want to stay here forever, inside, not to go out ever again. Outside is an incomprehensible and incomprehensible mess of people, like a brown clod of plasticine. I am not a part of them - I only pretend that I have the same number of arms and legs, conditionally fitting in their appearance according to formal signs.

Here - the usual deliberate silence, underlined by the rumbling of the always hungry refrigerator. There is no warder, but the conclusion remains.

It happened seven months ago - a dull knock of the fall paused the eyes of the grandmother, forcing his eyes to sprout along with stocks of potatoes on the frozen balcony.

And now we need to remember only this day, when the social worker arrives at exactly three. Wear a heavy coat, smelling stale and fit together with matted hair that has lost color, in a woolen scarf. Treat the strawberries and silently put a signature, kutaya hand in the shade.

Tomorrow you need to buy strawberries and cream, and then wait.

You can not turn off the radio point - loneliness will finish sleep.