О цензуре и борьбе государства за нравственностьСейчас я буду говорить немножко взбалмошно, так сказать. Потому что я с репетиции, у меня еще вечерний спектакль, и я внутренне немножко сучу ножками — я привык заранее приходить в театр и готовиться к спектаклю, который сыграю. И еще как-то мне довольно сложно говорить спокойно на тему, на которую я хочу [сейчас говорить]. Во-первых, сегодня 24 октября — и 105 лет со дня рождения Аркадия Райкина, я вас всех поздравляю с этим событием, с этой датой. И, вы знаете, я вам так скажу. Папа, когда понял, что я стану артистом, учил меня одной вещи; он как-то в мое сознание вложил одну такую вещь, он называл это — цеховая солидарность. Это некая этика по отношению к занимающимся одним делом вместе с тобой. И, мне кажется, сейчас время про это вспомнить всем.
Потому что меня очень тревожат — я думаю, как и вас всех — те явления, которые происходят в нашей жизни. Эти, так сказать, наезды на искусство, на театр, в частности. Эти совершенно беззаконные, экстремистские, наглые, агрессивные, прикрывающиеся словами о нравственности, о морали, и вообще всяческими, так сказать, благими и высокими словами: «патриотизм», «Родина» и «высокая нравственность». Вот эти группки оскорбленных якобы людей, которые закрывают спектакли, закрывают выставки, нагло очень себя ведут, к которым как-то очень странно власть нейтральна — дистанцируется. Мне кажется, что это безобразные посягательства на свободу творчества, на запрет цензуры. А запрет цензуры — я не знаю, как кто к этому относится, а я считаю, что это величайшее событие векового значения в нашей жизни, в художественной, духовной жизни нашей страны… Это проклятие и многовековой позор вообще отечественной нашей культуры, нашего искусства — наконец, был запрещен.
И что сейчас происходит? Я сейчас вижу, как на это явно чешутся руки кого-то — это изменить и вернуть обратно. Причем вернуть обратно не просто во времена застоя, а еще в более давние времена — в сталинские времена. Потому что с нами разговаривают наши начальники непосредственные таким лексиконом сталинским, такими сталинскими установками, что просто ушам своим не веришь! Это говорят представители власти, мои непосредственные начальники, господин [первый заместитель министра культуры Владимир] Аристархов так разговаривает. Хотя его вообще надо переводить с аристархского на русский, потому что он говорит языком, которым просто стыдно, что от имени министерства культуры так человек разговаривает.
Мы сидим и слушаем это. Мы чего — не можем как-то высказаться все вместе?
Самое любимоеТворческий вечер-спектакль «Самое любимое» — это высокая поэзия, пропущенная через сердце, рассказы признанного театрального лидера и, конечно, воспоминания.
Воспоминания о начале творческого пути, о детских увлечениях, о сомнениях в выборе профессии, юношеских увлечениях спортом, животным миром, упорное нежелание следовать семейным актерским традициям — обо всем этом Константин Райкин не рассказывает, а играет маленькие миниатюры. Особое место занимают воспоминания об отце, об этом Гении сцены, слава которого пересекла границы Советского Союза. Зритель, как бы прослеживает его жизненный путь до блестящего поступления в Театральное училище им. Б. В. Щукина.
В основной части своего моноспектакля-концерта Константин Райкин читает стихи величайших поэтов, любовь к которым сопутствовала всей его жизни. «Самое любимое» — это о профессии, об отце и поэзии. Народный артист СССР Богдан Ступка, безвременно ушедший из жизни в 2012 году, незадолго до смерти был на этом концерте Райкина и после концерта сказал: «Никто в мире так не читает (надо понимать играет) стихи как Константин Райкин!»
Со сцены звучат стихи Давида Самойлова, Николая Заболоцкого, Николая Рубцова, Осипа Мандельштама, Лопе де Вега, Александра Пушкина. 12+