птички в глитче все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

19:23, не стемнело ещё,
последний луч распластался по окружности щёк,
холодный ветер гнал мусор по дорогам города,
ветер шумел в пустынном поле, на пригорке.
лужи высохли, снега нет давно,
описывать всю эту грязь мне, по ходу, не дано.
холодные лучи о землю ударялись,
заполняя переулки и пустые ямы.

я падаю в бездну текстовых файлов компьютера,
неизвестными расширениями плотно окутанный,
погружаюсь в сон. как моя старая игровая консоль.
сон настолько крепкий, что похож на кому.
на окнах капли дождя, которые вижу я в последний раз,
меня тянет на дно всё это, и я не в силах сопротивляться.
обрывки старых mp3, испорченные jpeg,
говорят мне о том, о том, что я должен здесь умереть первым.

лучшая музыка рождается ночью,
сладким строкам вылезти наружу нужно помочь
без примочек и прочерков
выводится снова это всё корявым почерком
ты теперь навечно мой цветок - миддлемист
а я глажу твои локоны волос, будто листья
навек закрепился, будто языковая мокрица
ты удалила мои суицидальные мысли.

меня съедает существо, которое внутри меня,
я променял улыбку на различных страданий плеяду.
и пока есть пара секунд, чтобы подышать,
я выговариваю те слова, что внутри нужно держать.
птицы умирают от рака, падают стаями с неба,
после этих событий трупы птиц скроет снегом.
thank you for suffering, трубы вен терпят разрыв,
был в сети 5 мгновений назад и был забыт.

поезд дальнего следования курск- тосква
успокаивающие мелодии в наушниках занавес закрывают
я спелся. списался. хорошее потерял всё
остался лишь массой, что передвигается по трассам
я закрывал глаза на большие проблемы, видя только песчаник
мелких ссор, недопонимания. микромир микроотчаяний.
и я просыпаюсь под звук закипевшего чайника.
всё сначала. утро, январь. утро взлетает чайками над домами,

хаотичный порядок расстановки слов в этой песне
даст понять, что на земле для нас двоих есть место.
а мы будем плыть далее на бригантине своей,
без вас нам лучше, без ваших полезных советов.
согрей меня холодной ночью теплотою рук,
в твоих объятиях я, будто в тёплый плед укутанный,
всё плыву. и плыву не один я здесь.
со мной моё счастье, и я как будто бы во сне.

впереди очередь - пятнадцать рыл.
кто двери открыл? ну, кто их сюда впустил?
блевать желчью - это их неизменный стиль,
ещё чуть-чуть и кого-то унесут на носилках.
тупая бабка утверждает, что она
занимала раньше всех, но потом ушла.
а тут стоять до конца, либо теряй место:
всё справедливо и честно.

я больше никогда не спрошу о том,
как поживает твой котик.
закончился долгий ночной разговор,
ты навсегда забудешь мой голос.
больше не будет ни строчки о глазках,
я плачу сейчас на тетрадный лист.
и я не увижусь с тобою завтра.
моё тело с обрыва вниз.

бродский выходит из комнаты и пожимает мне руку,
говорит, что я тот, кто словом, словно топором, рубит.
и губит молодое поколение,
уже убитое алкоугаром и алкобредом.
он выходит на площадь, обхватив губами рупор,
говорит о том, что он не умер, что просто спит.
и я ему верю. он руки широко раскинул
и зачитал про свою комнату известный стих.

ты слышишь эти звуки? это автобус, который
едет который раз, люди едут на работу.
однообразный маршрут, люди чего-то ждут,
но не дождутся. ничего нового тут.
канцелярская пыль, окна, отделения,
документы. и снова серые стены.
вы в аду, и ад внутри вас же,
зацикленность событий этих вас же убивает.

зашелестели листы металла, пошёл метеоритный дождь,
космические животные почему-то убежали прочь.
непонятным почерком на коре неизвестного дерева
написано предостережение, чтобы мы улетели.
метёт метель, но нет снега. песок в атмосфере,
на расследовании этих явлений я кошку съел.
отравился, лечился два года, плохая погода,
что-то непонятное бьёт мне по горлу.

помнишь, мы хотели по гаражам попрыгать,
но нас останавливал ор *** - владельцев автомобилей
было обидно, но обиду слили гаражей мимо
в урну унесли, вылили, не затратив сил.
такси на носилках на улицу советских космонавтов
а всё потому что сегодня нам в космос больно надо
баланда из мелконарубленного мела и всего мало
огни сигнальные давно не подают сигналов

с плёночных фотографий назойливым взглядом
смотрит прошлое, зовёт к себе, туда, где хорошо, обратно
и я рад бы пойти на зов,
но как назло все ворота закрыты давно.
туда, где русский клауд рэп - это всего лишь сказки,
где вапорвейв - это всего лишь странное слово
я бы пошёл, но флешбек, увы, невозможен
и я остаюсь здесь грустный и несобранный

вещание из сердца, из самых глубин,
прямиком на поверхность отчаянный гимн.
неизбежность накроет вас всех одеялами,
вернуть назад время нельзя - утекает.
его не собрать вам в глубокую ёмкость,
воспоминаний сгоревшая плёнка
летела по небу там, с птицами вместе,
забылись те тексты заученных песен.

плывя в волжанке, изучаю культуру курения,
под группы lopatka песнопения.
смотря в бинокль, узнаю о состоянии птиц,
которые в скором времени рухнут вниз.
ножевая драка в телефонной будке,
я обещаю, что такого никогда не будет,
пока факел в руке освещает мне свет,
будто бы это маяк в ночной темноте.

бьёт лютый мороз по щекам моим розовым,
с моей несерьёзностью не стать мне взрослым.
это всё несуразно и как-то просто,
я и сам даже не знаю, о чём в этой песне поётся.
на моей руке есть татуха "чмошник",
да, я лох немножко, дайте в руки мне ножницы.
я отрежу пальцы, чтобы не писать бред,
все тексты песен моих попадали в реку.

всё, что у меня осталось в этой жизни - лишь песни и ты.
весь этот дым - прошлое, он вскоре уже растворится.
дорогая, крепче держись за руку, мы выберемся.
сделай же правильный выбор.
самое дорогое внутри на расстоянии вытянутой руки,
у идеальных людей идеалы не станут другими.
я не говорю красиво и могу всё так закрутить,
что станет непонятным всё и смысла уже не найти.

репрезентую птицам, которые летят со мной,
я будто вышел из колонии, отсидев срок,
я взлететь смог и на мне клеймо,
на руке четыре птицы набиты мной.
пролетаю и улица трудовая
кажется пятном на карте населенных пунктов,
в нас камни метают, ненависть всю дарят,
боже, что стало с людьми - дураки и дуры.

а я передаю приветы всем неспящим городам
по головам идёт сонливость, и она проникнет к вам
спите крепко, но сегодня спать я не могу, увы
мне не нужен сон, ведь я питаюсь от света луны
якоря в морях застряли, расцарапывая гладь,
это значит, что морские волны не смогут поспать
море волнуется раз, море волнуется восемь
море волнуется всю ночь, не успокоится.

погода мерзкая, как все песни каспийского груза,
как все мои песни от "внутри меня" до "слишком грустно".
писать - это каторга, но вся эта музыка
меня спасает от вашего безумства.
зубами несуразица в мозг мой вгрызается
и заставляет меня написать очередной бред.
моей музыки люди нормальные опасаются,
так как ужаснее и ужаснее с каждым треком.

четвёртые сутки предсмертного состояния.
я, как обычно, растекаюсь по дорогам соплями.
это всё похоже на слоёный торт и каждый его слой
по своему уникальный, по своему особенный.
внутренние особняки рушатся от прикосновения пальцами,
эту историю никто и никогда вам не расскажет вкратце.
мало кальция, наверное, улыбаться солнцу вредно.
можно сжечь дёсна так, что зубы выпадут мгновенно.

птицы для клеток, люди для их же домов,
не совсем свобода, но и не назвать тюрьмой.
проблема главная: укрепить своё жилище,
а голубой небесный свод - это моя крыша.
пока ещё дышат леса кое-где чистым воздухом,
там живу я и мой адрес запомнить просто.
похороните себя в своём же городе,
под слоем одеял и пыли. в своей комнате.

туман поглотил ледяную даль,
закат цеплялся за небо, не желая его отпускать
дом на окраине:¬
вечно заперты двери,
внутри человек.
болеет
невозможностью выйти наружу,
разрушенностью логических связей.

а водопады наших слов вчера текли без остановок.
вчера я видел мир привычный по-другому.
я видел синеву
сквозь это пасмурное небо,
ведь она, в твоих глазах,
мне напоминало лето.
я вижу только потолок, вокруг лишь стены.
вчера здесь было хорошо, но всё кончилось

я хочу начать книгу, в которой будут пустые листы,
быть может, это - новый способ выражения мыслей.
читатель будет текст себе придумывать сам.
меня упрячут врачи в больничное здание.
и пусть так будет, мне ни капельки не страшно, правда,
точно так же мне не страшно на это дно падать.
мы протоптали дороги в российских сугробах,
мы сильны, пока с нами есть ещё кто-то.

я прогрыз провода и теперь
здесь нет связи и нет теперь тока,
да и вообще теперь толка
ни в чём теперь больше ведь нет.
в катакомбах погаснет весь свет,
солнце село, все окна забиты,
человечеством мы все забыты,
хоть не знали о нас никогда.

ржавый топор заходит в двери как нежданный гость
сегодня нервная ночь, сегодня не спалось мне
грязная осень заметает листвою весь мусор
картину эту опишу лишь одним словом "ужас".

дверь деревянная ломается подобно плитке
вкусного шоколада, только вкус его забыл я.
изобилие инструментов на поясе

прокатиться бы соником по глади голов
ваши ладьи потонут со скрипом дощатого пола
запомнил надолго лицо каждого урода
из здесь сидящего бомонда
уроды, продали государство
останови написание - отрежь мне пальцы, сука
слышны звуки бьющейся о пол посуды
это театр абсурда или выбитые зубы.

петля затянулась потуже
каждый день запасаюсь оружием
если мне в дверь постучат, то простите,
мне плевать, кто там, я буду стрелять.
поможет господь, не смеши меня, девочка
вся ваша вера - копейки, блять, мелочь
в кармане гремит да и только
от этого нет никакого уж толка.

слюни рекой у представителей хип-хоп культуры,
здесь всё в блевотине и пахнет довольно дурно,
а я буду самым отвратительным ублюдком,
мне в конце очереди очень уютно.
я увезу себя в экскаваторе на край земли,
меня за это мама по-любому будет наказывать.
каждый раз по-разному из дома укатываюсь,
чаще во сне. поэтому я спать боюсь.

догхантеры выходят на улицу и убивают людей
город выходит из-под контроля в холодный понедельник
нехватка идей и денег
и вот падает замертво очередное тело
защитники живой природы валят очередное дерево
self-destruction на лавочке возле дома
укол в вену шприцом заражённым
заводы не прекращают работу

мне не нужен солнечный свет, только лампа.
в домах не нужны окна, чтобы через них свет падал.
только лампы свет, полутусклый и немного мрачный,
а я всё так же пишу, ведь я же только начал.
я запер дверь, отключил ещё дверной звонок,
чтобы никто из людей мне дозвониться не смог.
это моё индивидуальное комнатное одиночество,
я выключу телефон, чтобы ночью мог спокойно спать.

лежу на центральной площади
мимо люди летят самолётами
кто-то довольной, кто-то не очень
кто домой спешит, кто на работу
красивые, в разных одеждах
с огнями разных цветов в глазах
я нахожусь где-то между
ни в один коллектив меня не вписать

ноги по лестнице тащат печальное тело,
на крышу дома, там где ты с друзьями часто бегал,
гонял голубей, кормил их — счастливое детство,
ты у мамы был единственный молодец.

апатия и депрессия съели твой разум,
ноги не слушают тебя, как ты не старайся.
листья кружатся с мусором в бешеном танце,

дышать ровно под потоком слов сложно
словно давит плотно комнаты потолок
дать в залог лодку на которой плыл долго
и забыть о ней строить что-то другое
дождь из пауков в австралии
у нас дождь из пачек валиума
наверное пора принять ванну расслабиться
тебе не нравятся мои фразы а мне то что с того

когда-нибудь деревья перестанут фильтровать воздух,
дав толчок проблемам серьёзным.
перестанут лить дожди и бить грозы
и люди заведутся, начнуть пить таблетки горстками.
ураган сметает кучами грустных подростков,
из этого потока слышен писклявый голос.
мольбы о пощаде - это ведь бессмысленное дело,
когда сама мать-земля отомстить всем захотела.

может быть просто нужно обратиться к врачу
ещё с тех пор, когда что-то нелажное почуял.
может быть надо
что-то внутри подкрутить,
наладить механизм и дальше по течению плыть.

но не будет как прежде.
сломанные рёбра и челюсть

мой город тонет во мраке, уезжающие трамваи
не вернутся снова. сколько бы мы не желали.
чёрной материей обтянуто небо летнее,
сейчас прольётся всё на нас, будто в апреле.

будто в апреле прольётся всё на нас.

на асфальте тату из мёртвых птиц,

расписание дня пополнилось новыми пунктами
убраны все шкафы, убрана кухня, в доме порядок
стреляют лазеры из глаз, ветра несут проказы
я показываю вам приёмы в коридоре психбольницы
это самый сложный год. глаза цвета стекла и бетона
мой взор стекает по силуэту разрушенного дома
я был в коме. наружу всплыл
как назло сыпят пылью библиотечные книги и сотни смыслов

микромир в 16-битных текстурах.
дизайнеры небо над героями рисуют.
не потерятся бы на сложном уровне, в лесу,
а исследовать здесь всё хочется безумно.
саб-зиро в очередной драке теряет зубы
за бутылку замороженной водки.
сайракс умирает в луже горючего, круто
всё идёт своим чередом, ровно.

но новые проблемы снова на спину насядут,
ночами задыхался от кошмарных сцен во сне,
такое чувство, будто меня душат семеро.
прорасло семя, но всход был неудачен,
получилось что-то нехорошее из доброго мальчика.
родная, мы справимся вместе, я верю,
сшибаем на своём пути поездами беды.
наверное, я себе накручиваю сильно,

я помню море, помню поле, помню короткие тропы,
помню комнату, кому, коллекцию комиксов, свой микрорайон.
микроавария, суп варится, субстанция,
нос совали все, кому хотелось совать.
мы его срывали и не стыдно нам,
дерево целовал, целый танк снова выехал на поле.
в двери дин-дон, мир такой картонный,
разговаривал с котом.

не поможет зонт при метеоритном дожде,
никаким образом в таком положении.
не поможет также пуховик при минус сто,
особенно, когда внутри тебя такой мороз.
как паровоз мчится по рельсам, сбивая сэдбоев,
грустных девочек, которые чувствовали боль,
так и мчатся мои дни. возращаясь домой,
проникаю снова в новый сон.

3:44, и я знаю, почему ты не спишь.
потому что за окном ты странные звуки слышал.
ты, как всегда, на кота все эти звуки спишешь,
ведь это он же, он же, да, он, слышишь?
и ты будешь пытаться уснуть, но не сможешь,
звуки на улице громче и громче.
скрип двери, половой скрип доносится в доме.
это они пришли за тобой, мой друг, понял?

из морей этой весной всплывут все боинги,
но вслед за ними ещё сотня потонет,
а нас всех накроет одеяло из осадков,
мечты/надежды обрушаются как здания,
счастье внезапно замерло, на месте стало,
не продвигаясь далее, ну и ладно,
оттает, возможно, и дальше двинется,
словно из ведра на нас эмоции все выльются.

раздайте мои деньги тем, кто в них нуждается очень,
раздайте прошлое - бессмысленные дни и ночи.
пусть они все не так, как я, их проживут.
не в полном одиночестве, в котором страшно до жути.
я напишу тебе, когда вернусь домой,
не в диалоге вконтакте, а реальным письмом.
оставьте только ручку и стол мне, чтобы писать
гору тетрадей, чтобы листы оттуда вырывать.

а нас с тобой укроет лиственное одеяло,
ради нас эти деревья себя раздевают.
не уходи, мне сегодня с тобою тепло,
а я писать могу не только когда мне плохо.
я готов целовать эти руки,
только обнимай меня, спасай от этих вьюг.
я готов целовать эти ноги,
которые препятствия со мной пройти могут.

шум цифр,
шуршит шифр на шлейфе.
шок. шиворот на выворот
шины
уезжающих машин.
мы так решили
и шли бы вы куда подальше
со своими мошенниками,

мой поезд катится всё так же, без остановок
я вскоре выйду на станции сладких снов
и этот трек даже не трек, а из души кусок
льётся из меня снова, наспех собранный.
за окошком дождь, но я не хочу туда смотреть,
не хочу смотреть на время. говорят, это вредно
и правда. выбрасываю свои часы,
и они бьются вдребезги об камни.

аё, а мы ворвёмся в дома все с рассветом,
измеряя наши силы только в процентах.
мы пройдём сквозь стены, нагло, не прося
разрешения войти. ведь мы же не в гостях.
мы идём под стягом яркого, солнечного света,
50 процентов сторчавшихся уже село,
а вторая половина ещё не сидит,
за их здоровье. поставимся за них.

без денег и без документов прыгаю в вагон
говорят, если без билета ты, то ждёт горе
но мне то что, я просто так покататься хочу
во мне есть что-то от народов, которые вечно кочуют
делаю то, что хочу, пора показаться врачу,
а то дальше будет худо. пока, вроде, всё по плечу.
на паровозе я лечу сквозь зелень лесов,
огромное количество деревьев и кустов.

в минуты трудные спасают лишь сладкие губы,
чуть слышен зов, и я уже изо всех сил бегу.
никто не знал, что в тот момент меня так жизнь погубит,
а потом даст мне понять, что я её так сильно люблю.
ту самую, ради которой сейчас жгу эти тетради из прошлого,
это всё было не нарочно, не нарушено ничего.
процесс восстания идёт, и мы идём с ним в ногу,
мы идём с ним в ногу, мы идём с ним в ногу.

я хочу распасться на атомы, чтобы не видеть этого.
в четыре часа ночи собраться и улететь с дождём и ветром.
я не оставлю на этой земле не следа. я следующий
человек, растворимый в этом тумане бесеконечных перечней.
я не подхожу ни по одному вашему требованию, простите.
быть мерзким и противным удовольствия потребителем
никак не по мне. и я бы улетел на соседнюю планету,
но только, чтобы не видеть вас. и пусть бы я там сгорел.

в этой кровати никогда не выспаться,
в этой комнате всегда одинок.
осадки с неба, будто из мешка, сыпятся,
а у меня от бессмысленных походов болят ноги.
приходи ко мне в гости, будем пить чай под небом звёздным.
я достану тебе одну, хоть я и маленького роста.
это просто так.
взамен не прошу почти ничего,

трава уходит под землю, валятся постройки,
по сотне слов разлетаются в атмосфере так сонно,
медленно, не торопясь,
улетает всё, проходя мимо меня.
меняется окружение, чай стынет за доли секунды,
меня пронзают насквозь пули из чьих-то глаз.
всё не в ритм и не в рифму, рассказ свой загнул,
моим произведениям никогда не стать прекрасными.

приветствую, товарищи, мне необходимо всё вам высказать,
это не реп, не ска, не сахар и не овощной салат.
но тоже сладок, как соль по ночам есть с лопат.
халаты накиньте, ребята, сегодня ночью будет прохладно.
пока кукарекальщики радуются, мы как клан шакалов
вколачиваем колы в вандалов, получат все и немало. пора бы.
наваливайте, ладно? да так, чтобы в ушах и за ушами трещало,
но не дайте потоку слов пропасть, как это сделал анар зейналов.

ржд соединяет сердца.
при каждой встрече меня снова в дрожь и пот бросает.
всё как в первый раз, сотни километров кажутся
парой шагов, которых сделать не составит труда.
ржд соединяет души.
мы породнились так с тобой, мне ничего не нужно,
лишь бы ты ко мне в объятия часто рушилась.
и я буду рад, что я вообще живу.

над зелёным морем, над бескрайним и пустынным полем
пролетел мой самолёт, теперь я далеко от дома.
все мои знакомые, прощайте, улетел от вас.
мы больше не увидимся, сколько бы вы не пытались.
питаюсь только ягодами, пью воду родников.
соединён с природой. её покров - моя кожа тоже.
чёрно-белые берёзы так меня к себе манили,
я далеко от той ванили, той, что в пабликах "вконтакта".

за моим окном проходит четвёртый час ночи,
кто меня выслушает? кто мне поможет?
о боже мой, как грустно, печально и одиноко,
рассвет мало-помалу начинает стучать в окна.
нахлынывает грусть волнами, внутри пустоты
заполнить только тобой можно и никем больше.
так сложно уснуть, когда так грустно,
дождь начинает скатываться с листьев бусинками.

послезавтра июль, а у меня за окном
серо и сыро.
приходи на чай
навсегда,
и в сладкие сны мои.
дождь вновь с неба злыми каплями сыпет,
а у меня из под пальцев выбивается что-то,
но не стихи это.

чокер-ошейник давит на горло,
ну а по городу бежит стая людей поломанных.
я выпиваю залпом слёзы девочки из бутылки fiji
у неё на коже пара цитаточек выжжена.
снова влюбился в твои ключицы,
я научился страдать как ёбаный перерыв.
перерыты тонны картинок, на бригантине
проплывает год 2014.

брат за брата - такое за основу взято
если твой братишка в беде - ты его кинешь нахер,
если твой братишка тебя кинул - ты тихо плачешь,
ведь ты никому больше не сдался, даун.
сотни тысяч существ живут по пацанским законам,
вот это точно взято за основу.
не стану я перед ментами на колени никогда,
да, как только тебя загребли, звонишь ты родакам.

как же тяжело
всю эту грязь из себя выжимать.
часто задаюсь вопросом "кто всё будет убирать?"
стены выдавливают моё тело, словно прыщик,
ведь эта комната и так мною уже насыщена.
воздух по лёгким. и уже в голове что-то есть,
что потом перед микрофоном можно прочесть.
я убегал от музыки уже столько раз,

да я тоже могу бит украсть
записать на него трек безобразный
со мной тягаться - себе яму рыть
ты мелкая рытвина я из репа твой слив
я видел как везли тебя в больницу после
биффа со мной ведь это очень непросто
недорос ты до меня сынок
это новый сезон унижения подростка

извините за грубость, я привык правдиво говорить,
пройти бы по пути, где нет шипов несправедливости.
я с радостью свалил бы за границу и подальше
от гнилья моего города, поганых ублюдков продажных.
а тут всё так же: прохладный октябрьский снег,
синеет небо, а затем становится серее.
стать сильнее не даёт гнилое окружение,
попробуй сам проплыть против кислотного течения.

этот сон как карточный домик, скоро его не станет,
можем делать что угодно, это всё чистая правда
не забудь поцеловать луну, когда ты будешь гладить небо
эти звёзды так красивы, словно твоё тело
всё, чего хотел я, всё на месте, ничего больше не нужно
у тебя лазеры в глазах, но я обезоружен
ближе, ну же, это наша ночь, наша планета
буду скучать по тебе, назад не вернёшь это время

небо смотрит взглядом оборзевшего мента
это смерть гнилой россии под осенний дождемарш
я готов стрелять в людей, чтоб не видеть их противных лиц
в голове сотня идей, как их можно застрелить
или как вальтруда вагнер королём ударных доз
стать безжалостным медбратом, видя реки чьих-то слёз
человек в тёмном пальто, а в кармане все приборы
специально для того, чтобы всем тут было больно

лето разлагается под 185,
это лето покрывается трупными пятнами.
умирает, уходит далеко куда-то,
его не вернуть, призывать его больше не надо.
догорают последние летние ночи,
уходящему лету отправляю свои строчки.
прольётся на землю сентябрь/октябрь дождями,
они придут опять, хотя мы не ждали их.

молодая девушка закуривает сигарету.
вокруг деревья чернеют (будто бы сгорели).
каждый седовласый бомбила заигрывает с ней:
"садись подвезу, ну же, давай, скорее!"
в руке билет на гниющий изнутри автобус,
ор кобелей заглушает громкий рёв моторов.
мой город под подошвой говно, только в размерах больше.
закончить этот цикл никто, к сожалению, не может.

нравится смотреть новости, узнавать о событиях в мире,
мониторю курсы валют, чекаю раз в часа четыре.
радуюсь от того, что в больницах огромные очереди,
радует душу грубый врач, всегда язвящий без повода.
я обожаю правительство, я всем очень доволен,
люблю, когда воду и свет отключают надолго в моём доме.
на день - ерунда, на четыре - витаю в небе от счастья,
люблю россию всем сердцем и мне хочется остаться.

в краю болот и слишком холодного солнца
мы ждём, когда уже всё заново начнётся.
но в этом краю ничего не начнётся заново,
бетонный ад, королевство развалин.
глаукома. да нет, не совсем,
я и вправду вижу это, вижу эти стены,
97 домов, разрушенных одним ударом.
это место заброшено, а я бы переехал туда.

я верю в то, что поднимется солнце над нами.
верю в то, что мы все с колен встанем.
навстречу ветру бежать, улыбаясь солнцу,
деревьям - дубу, липе, соснам.
а эти 16 строк может не проникнут в мозг,
но сделать так, чтобы ты слышал, я всё-таки смог.
сотни снов пересмотрено, но всё мимо,
в каждом из снов я умирал или меня убили.