л е б о в с к ия записан на жёстком диске Москвы. выбит, как советский гранёный стакан, продан, как ворованный магнитофон. и смотрю в метро вслед поездам. вдруг ты там едешь, вдруг ты одна, я бы мог хотя бы взглянуть на твоё лицо. если ты постарела, я, наверно, умру, а ты со своим новым родишь близнецов. я записан в твоём блокноте молескин как мальчик, который до сих пор тебя любит. я просыпаюсь от будильника утром, а ты можешь не заводить, он тебя разбудит. я покорил для тебя Эверест, состоящий из бутылок рязанского пива, сделай меня ещё более мёртвым, позвони в пять утра, я больше не буду счастливым. без тебя. без твоих пьяных шуток, без твоих рисунков, без твоих объятий, я буду новым большим лебовски выходить в магазин в халате. мясо моё - это соя, правда. я уже и сам вегетарианский салат. взорвите меня, убей за долги, повесь, как Саддама, объяви мне священный джихад. ты моё 11 сентября, не иначе. а это тот мальчик, что так много плачет. в магазине за кассой забуду пароль от кредитки, ты и я - это две половинки, в теории Фаины Раневской. так началась моя жизнь и закончилось детство, провожу каждый день в ожидании участкового, который спросит меня, что нового? а нового ничего не будет, никто не откроет, псевдопоэт уехал домой, оставив записку на двери в коммуналке я болен тобой. я болен тобой. и никто не узнает, что за мальчик там жил, что за музыку слушал, по кому он так пил, перманентно страдал и писал о том, что не жить - это лучше. а я покупаю обратный билет в жизнь, полную недоразумений и займы, всё лучше, лучше кредит, ипотеку и жить на работе, чем эти потоки разочарований. мне никто не погладит рубашку в четверг, в субботу, как и во вторник. и всё, что шумит у меня за окном, это ветер и в хлам бухой дворник. вор не ограбит меня, потому что меня подло давно уже обокрали, оставив за место чувств и души архив rar, в формате пошлых страданий без тебя. без твоих пьяных шуток, без твоих рисунков и твоих объятий, я буду новым большим лебовски выходить в магазин в халате.