БГ все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

10 стрел на десяти ветрах,
Лук сплетенный из ветвей и трав.
Он придет издалека,
Меч дождя в его руках.

Белый волк ведет его сквозь лес,
Белый гриф следит за ним с небес,
С ним придет единорог,

10 стрел на десяти ветрах,
Лук сплетенный из ветвей и трав.
Он придет издалека,
Меч дождя в его руках.

Белый волк ведет его сквозь лес,
Белый гриф следит за ним с небес,
С ним придет единорог,

Пёс Дуглас (2:31) — 1917
Ваши пальцы пахнут ладаном (1:54) — 1916
Полукровка (2:38) — 1930
Nuit De Noel (3:08) — 1925
Jamais (Попугай Флобер) (1:50) — 1916
Без женщин (3:04) — 1940
Тихонько любить (2:08) — 1916
Ты успокой меня (1:21) — 1930

Непредставимая тяжесть звездного свода
И время так долго, что боль больше не боль;
Раньше у нас были крылья, но мы ушли в воду
И наше дыхание стало прибой.
Только ночью, когда небо становится выше
И неосторожному сердцу
Хочется вверх –
Напомни о нас Той, что слышит:

This is a postcard
Saying I'm alright in this beautiful city

This is a phone call
Saying, yes, I am sleeping alone here
But the telephone lines are cut
My hands can't hold the paper
You are on my mind

Что-то не заснуть - а засну, все мне снится,
Что вот еще чуть-чуть, еще едва-едва;
А как проснусь - опять пью, как бы мне не спиться -
Voulez-vous coucher avec moi?

Вот в руке письмо, но вижу только буквы
И я не помню, как они собирались в слова
В полной пустоте, круги на воде

Ты нужна мне -
Ну что еще?
Ты нужна мне -
Это все, что мне отпущено знать.
Утро не разбудит меня,
Ночь не прикажет мне спать.
И разве я поверю
В то, что это может кончиться

Девяносто дней и девяносто ночей
Голова чересчур тяжела для этих плечей
Набраться смелости, сказать себе стоп
Ты не можешь аплодировать, зато рукой вот так
Хоп-хоп-оп

Аригато мама сан
Теперь я никто, нигде и ничей

Ее зовут Пегги Поршень, она Королева Сов.
Ее зовут Пегги Поршень, она Королева Сов.
Когда мертвые души стучатся ей в двери,
Она сажает их под засов.

Сердобольные старцы вьют силки вокруг ее ног.
Саблезубые старцы рвут силки вокруг ее ног.
Она стоит на холме меж цветущих яблонь,

ОМ БЕНДЗА КИЛИ КИЛАЙЯ САРВА БИГАНЕН БАМ ХУМ ПХАТ

(*) Ваджракилайя (тиб. Дордже Пурба) - одно из самых устрашающих медитационных божеств Тибета. Однако, все его пугающие атрибуты (три лица, шесть рук, четыре ноги, украшения из змей, черепов и могильного пепла) служат для уничтожения демонов гнева, агрессии и невежества (уютно угнездившихся в нашем сознании), а также защиты практикующих.

Ваше благородие, госпожа Удача
Для кого ты добрая
Для кого иначе
Девять граммов в сердце
Постой, не зови
Не везет мне в смерти
Повезет в любви.

Ваши пальцы пахнут ладаном
И в ресницах спит печаль.
Ничего теперь не надо Вам,
Ничего теперь не жаль.

И когда Весенней Вестницей
Вы пойдете в дальний край,
Сам Господь по белой лестнице

Вероника на крыльце
В доме спит зверь, в доме ждет ангел;
В доме далеко до утра.
Вероника на крыльце, она по ту сторону стекла
И я бы открыл ей,
Если бы я знал, где здесь дверь...

Список кораблей

Ничто из того, что было сказано, не
Было существенным:
мы на другой стороне;
Обожженный дом в шинкаревском
пейзаже,
Неважно куда, важно – все равно
мимо;
Не было печали, и это не она,

Они шли так долго,
Что уже не знали, куда;
И в его ладонях был лед,
А в ее ладонях - вода;
И если бы он не смеялся,
Она бы решила, что он немой,
Но он сказал ей: "Как будет славно,
Когда мы вернемся домой".

Позвольте мне прервать
Ваши вечные споры,
Позвольте расшатать
Скрепы и оковы.
Время беспощадно:
Оно как волчица.
Вот мы сидим здесь,
А оно мчится.

Позвольте мне прервать ваши вечные споры,
Позвольте расшатать скрепы и опоры. Время беспощадно: оно как волчица,
Вот мы сидим здесь, а оно мчится.
Ох, бы жить моей душе на горе с богами,
А ей играют в футбол сапогами,
Лезут как хотят - куда ж она денется.
А душа, как шахид, возьмет - и наебенится. Как мы здесь живем - великая тайна.
Все кричат: "вира", а выходит "майна". Бился лбом в бетон, Думал, все изменится, Бог с ним... время наебениться.

Один из малочисленных гимнов нашего высокохудожественного фитнес-отдыха...отбирался в полевых условиях...прошёл испытание на весёлых танцах, местами диких...получил положительные отзывы

Все, что я пел - упражнения в любви
Того, у кого за спиной всегда был дом,
Но сегодня я один за праздничным столом.
Я желаю счастья каждой двери, захлопнутой за мной.
Я никогда не хотел хотеть тебя - так,
Но сейчас мне светло,
Как будто я знал, куда иду.
И сегодня днем моя комната - клетка,

Все, что я пел - упражнения в любви
Того, у кого за спиной
Всегда был дом.
Но сегодня я один
За праздничным столом;
Я желаю счастья
Каждой двери,
Захлопнутой за мной.

Встань у реки - смотри, как течет река,
Ее не поймать ни в сеть, ни рукой.
Она безымянна, ведь имя есть лишь у ее берегов,
Забудь свое имя и стань рекой.

Встань у травы - смотри, как растет трава,
Она не знает слова "любовь".
Однако любовь травы не меньше твоей любви -

Нарисованная ветками сирени;
Написанная листьями по коже;
Самым своим последним дыханьем
Я скажу: Господи, любимый, спасибо...
За то, что я сподобился видеть
Как Ты сгораешь в пламени заката,
Чтобы никогда не вернуться,
Потому что ты никуда не уходишь;

Матросы мне пели про остров
Где растет голубой тюльпан
Он большим отличается ростом
Он огромный и злой великан

А я пил горькое пиво
Улыбаясь глубиной души
Так редко поют красиво

Горит пламя - не чадит.
Надолго ли хватит?
Она меня не щадит -
Тратит меня, тратит.

Быть недолго молодым -
Скоро срок догонит.
Неразменным золотым

Я вхожу в комнату, я буду в ней ждать
Здесь есть камни и прочие книги, понятные мне
Снаружи кто-то слышит мой голос,
Но я пою ветру о солнце
И солнцу о полной луне

И то, что я знаю это то, что я есть
И северный ветер бьёт мне в окно

На мгновенье стало тихо
И в этой тишине
Позволь мне передать тебе то,
Что было передано мне

Можно выйти одному в поле
И знать, что ты вооружен
Можно идти по пути,

у нас в деревне праздник
горит небесный свод
на пепелище сельсовета
девки водят хоровод

губернатор беги скорей пляши
у нас есть новость губернатор,
новость для тела и души

Дай мне напиться железнодорожной воды,
Дай мне напиться железнодорожной воды.
Мне нравится лето тем, что летом тепло,
Зима мне мила тем, что замерзло стекло,
Меня не видно в окно, и снег замел следы.

Когда я был младше, я расставил весь мир по местам.
Когда я был младше, я расставил весь мир по местам.

Я инженер на сотню рублей,
И больше я не получу.
Мне двадцать пять, и я до сих пор
Не знаю, чего хочу.
И мне кажется, нет никаких оснований
Гордиться своей судьбой,
Но если б я мог выбирать себя,
Я снова бы стал собой.

D
Двигаться дальше, двигаться дальше -
A
Как страшно двигаться дальше.
D
Выстроил дом, в доме становиться тесно -
D
На улице мокрый снег.

Девяносто дней и девяносто ночей
Голова чересчур тяжела для этих плечей
Набраться смелости, сказать себе "Стоп!"
Ты можешь аплодировать одной рукой
Вот так - хоп-хоп-хоп!

Аригато, мама-сан,
Никто, нигде и ничей

Удивительная вещь :) музыка мешает, пусть будут только слова:
Ты - дерево . Твое место в саду .
Когда мне темно, я выхожу в этот сад.
Ты - дерево , и ты у всех на виду,
но если я буду долго смотреть на тебя -
ты услышишь мой взгляд.

Ты - дерево, твой ствол прозрачен и чист,

Они красят стены в коричневый цвет,
И пишут на крышах слова;
Имеют на завтрак имбирный лимон,
И рубль считают за два.
Мне было бы лестно прийти к ним домой,
И оказаться сильней -
Но, чтобы стоять, я должен держаться корней.

Все кончилось так: он долго смотрел в окно,
Потом подошел к стене и надел пальто.
И вышел туда, где снег и ночь,
И сел в трамвай - уехать прочь,
Туда, где есть
Десять прекрасных дам.

Хозяйка, зевнув, ему подала ладонь,

ступление: G | C G | G | C G

G C Hm G
Десять стрел на десяти ветрах,
C Hm Am
Лук, сплетенный из ветвей и трав;
C G Am
Он придет издалека,

Я пришёл по объявленью в газете.
"Диагностика Кармы. 5 Дней. Не Спеша."
Ты была одета в какие-то сети.
Ты сказала "У тебя есть душа";
Сказала, что в прошлой жизни я был фараоном,
Александром Македонским и еще Львом Толстым,
Что я могу называть тебя Эсмеральдой
И больше не чувствовать себя духовно пустым.

Не стой так близко ко мне
воздух здесь слишком прозрачен
а год уже заполнен совсем
своим количеством смертельных исходов
Мои друзья советуют мне
но ты знаешь, странно, я не слышу ни слова
и стою на этом пороге
не зная как двигаться дальше

У нее такая древняя кровь
что те кто казались - стали как есть
как будто бы их здесь нет
И они лезли из кожи вон
чтобы оставить на ней свой след
не зная что это нельзя купить
И они вились вокруг ее ног
как мотыльки на свет

Когда в лихие года пахнет народной бедой,
Тогда в полуночный час, тихий, неброский,
Из леса выходит старик, а глядишь - он совсем не старик,
А напротив, совсем молодой красавец Дубровский.

Проснись, моя Кострома, не спи, Саратов и Тверь,
Не век же нам мыкать беду и плакать о хлебе,
Дубровский берет ероплан, Дубровский взлетает наверх,

Каподастр на 3-м ладу



Вступление:

Am Am

Если я уйду, кто сможет меня найти?
Если я уйду, кто сможет меня найти?
Но если я останусь здесь, кто сможет меня спасти?

Я давно не здесь — ты прекрасна, но ты ни при чём
Я давно не здесь — прекрасна, но ты ни при чём
Луна в моих зрачках, ворон за моим плечом.

Жаль подмога не пришла,
Подкрепленье не прислали.
Нас осталось только два,
Нас с тобою наебали.

Все братушки полегли
И с патронами напряжно.
Но мы держим рубежи,

Случай в Ватикане
Лейся , песня
Песня о встречном
Славное море, священный Байкал
Весна на Заречной улице
Катя-Катерина
То не ветер ветку клонит
Тёмная ночь

Пока цветёт иван-чай, пока цветёт иван-чай
Мне не нужно других книг, кроме тебя
Мне не нужно, мне не нужно

Возьми снежно-белый холст
Тронь его зелёным и жёлтым
Ослепительно синим
Сделай деревья, и они тебе скажут

Верю я, что сбудется предвестье,
Мной предвосхищенное в мечтах,
И пройдет по тихому предместью
Лев Толстой в оранжевых портах.

И Тургенев, дурь смешавши с дрянью,
Дружески прошепчет в ухо мне:
"Чу! Смотри - Есенин гулкой ранью

Иногда существование представляется беспросветным.
Я стою таким бесценным и безответным,
А вокруг, как бульдозеры, ездят мои грехи,
Крушат все живое и не дают писать стихи.

Прочесываю провинцию, как праздношатающийся ад;
В окно светит солнце, а я сам виноват.
Родина моего тела - Северная Пальмира,

Я был сияющим ветром.
Я был полетом стрелы.
Я шел по следу оленя
среди высоких деревьев.
Помни, что кроме семи
никто не вышел из дома
той, что приносит дождь.

Те кто знает, о чём идёт речь
похожи на тех кто спит.
Меня учили что важно в чем суть
но я понял, что важнее мой вид.
И есть время раскидывать сеть
и время на цыпочках вброд,
время петь и время учиться смотреть
как движется лёд.

Как странно то, что затеваю я:
Подобие любви создать из жажды.
И временем раскрасить, чтоб однажды
Поверить самому. Не знаю я

Откуда этот редкостный напев -
Знакомых нот чудесное сплетенье?
Стук в дверь мою. "Кто?" - спрашиваю. "Тени, -

Что-то соловьи стали петь слишком громко;
Новые слова появляются из немоты.
Такое впечатление, будто кто-то завладел моим сердцем -
Иногда мне кажется, что это ты.

Губы забыли, как сложиться в улыбку;
Лицо стушевалось - остались только черты;
Вдруг что-то хорошее стало происходить с моим сердцем;

У поворота на Коростылево
угрюмый старец сильно бьет клюкой
увязшего в болоте крокодила.
А тот, возведши очи к небесам,
окрестность оглашает хриплым стоном.

Усталые седые агрономы
от жен сварливых прячутся в кусты

Между тем, кем я был,
И тем, кем я стал,
Лежит бесконечный путь;
Но я шел весь день,
И я устал,
И мне хотелось уснуть.
И она не спросила, кто я такой,
И с чем я стучался к ней;

Когда пройдет дождь,
Тот, что уймет нас.
Когда уйдет день
Над моей землей.
Я проснусь здесь,
Пусть я проснусь здесь
В долгой траве
Рядом с тобой.

Стоя по стойке смирно, танцуя в душе break-dance,
E
Мечтая, что ты генерал, мечтая, что ты экстрасенс,
E
Зная, что ты - воплощенье вековечной мечты,
E
Весь мир - это декорация, и тут появляешься ты!

Коммунисты мальчишку поймали
Потащили его в КГБ
Ты откройся, кто дал тебе книгу
Руководства в подпольной борьбе

Ты зачем совершал преступленья
Клеветал на наш Ленинский строй
Срать хотел я на Вашего Ленина

Слова Николая Вильямса

Коммунисты поймали парнишку,
Потащили в свое КГБ.
"Ты скажи нам, кто дал тебе книжку,
Руководство к подпольной борьбе?

Ты зачем совершал преступленья,

Ехали мы, ехали с горки на горку,
Да потеряли ось от колеса.
Вышли мы вприсядку, мундиры в оборку;
Солдатики любви - синие глаза...

Как взяли - повели нас дорогами странными;
Вели - да привели, как я погляжу;
Сидит птица бледная с глазами окаянными;

Кошка моря и кошка ветра
Мои соседи по этой ветке
Крепкой ветке древнего дуба
И мы заметны лишь для друг для друга
Сидим

Море качает, а ветер носит
Что это значит - никто не спросит

Для заинтересованных...

"Крем и Карамель"

Взять 6 яиц, добавить 1 стакан сахара. Взбить яйца с сахаром, добавить молоко и 2 чайные ложки ванильного сахара.

В примерно 50 мл воды добавить 2 стакана сахара. Довести до кипения, постоянно помешивая. Снять, когда сахар станет светло-коричневой карамелью.

Вы уже, наверное, заметили, что я не ставлю в сегодняшней передаче заглавную песню - ту самую «Время N». Это делается специально: чтобы строение оставалось в вечности, один угол оставляют недостроенным. Да и у радио будет меньше проблем. А вы эту песню, если не слышали, услышите в другом месте.
Зато под конец позвольте мне вспомнить притчу, которая, по-моему, точно всё объясняет в этой истории:

«Мужик жалуется Богу на жизнь: и то - не то, и другое - не то, и на работе проблемы, с женой беда, и долги, и здоровье… Господь слушает-слушает, потом говорит: это всё понятно, но ты мне вот что скажи - продлевать будем?»

Вот про то и альбом. Будем!

Спасибо!

Она открывает окно,
Под снегом не видно крыш.
Она говорит: "Ты помнишь, ты думал,
Что снег состоит из молекул?"
Дракон приземлился на поле -
Поздно считать, что ты спишь,
Хотя сон был свойственным этому веку.
Но время сомнений прошло, уже раздвинут камыш;

Лой Быканах, Лой Быканах,
Вы-шли-хлаи, вы-шли-хлаи,
Вы-шли-хлаи, Лой Быканах.

Лой Быканах, Лой Быканах,
Вы-шли-хлаи, вы-шли-хлаи,
Вы-шли-хлаи, Лой Быканах.

Луна, успокой меня.
Луна успокой меня - мне нужен твой свет.
Напои меня чем хочешь, но напои.
Я забытый связной в доме чужой любви.
Я потерял связь с миром, которого нет.

На Севере дождь, на Юге - белым бело.
Подо мной нет дна, надо мной стекло;

Не помню, как я ступил за порог,
Но вот тяжелое небо над разбитой дорогой,
В конце которой врут, что нам обещан покой.
Над нами развернуто зимнее знамя.
Нет лиц у тех, кто против. Нет лиц у тех, кто с нами.
Не смей подходить, пока ты не скажешь, кто ты такой.

На улице ярость ревет моторами.

Я хотел стакан вина - меня поят молоком,
Ох, я вырасту быком, пойду волком выти.
Сведи меня скорей с Максимом-лесником,
Может, он подскажет, как в чисто поле выйти.

То ли вынули чеку, то ль порвалась связь времен,
Подружились господа да с господней сранью.
На святой горе Монмартр есть магический Семен,

Вступление: A | D E

A
Нам в школе выдали линейку,
D E A D E
Чтобы мерить объем головы;
A F#m
Выдали линейку,

Мама, я не могу больше пить.
Мама, я не могу больше пить
Мама, вылей все, что стоит на столе -
Я не могу больше пить
На мне железный аркан
Я крещусь, когда я вижу стакан
Я не в силах поддерживать этот обман
Мама, я не могу больше пить

"Вся вселенная подобна драгоценному камню или кристаллу, расположенному в центре моего сердца или в сердцевине лотоса, который есть я; он проявлен, он светится в моем сердце".

ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ - «Вся вселенная подобна драгоценному камню или кристаллу, расположенному в центре моего сердца, который есть я, он проявлен, он светится в моем сердце».

Эй, Мария, что у тебя в голове
Эй, Мария, что у тебя в голове
Ты говорила мне, но я не знал этих слов
Ты снилась мне, я не смотрел этих снов
Тебе нужна была рука, я дал тебе две.

Один знакомый спел что ты попала в беду
Один знакомый спел что ты попала в беду

Пятьсот песен - и нечего петь;
Небо обращается в запертую клеть.
Те же старые слова в новом шрифте.
Комический куплет для падающих в лифте.
По улицам провинции метет суховей,
Моя Родина, как свинья, жрет своих сыновей;
С неумолимостью сверхзвуковой дрели
Руки в перчатках качают колыбель.

- Миленький ты мой, возьми меня с собой
Там в краю далеком я буду тебе женой
- Милая моя, взял бы я тебя
Но там в краю далеком есть у меня жена

- Миленький ты мой, возьми меня с собой
Там в краю далеком я буду тебе сестрой
- Милая моя, взял бы я тебя

(А. Вертинский)

Ну что ж, простимся, так и быть
Минута на пути
Я не хотел тебя забыть
Прости меня, прости

Прости за то что ты была

Что-то соловьи стали петь слишком громко;
Новые слова появляются из немоты.
Такое впечатление, будто кто-то завладел моим сердцем -
Иногда мне кажется, что это ты.

Губы забыли, как сложиться в улыбку;
Лицо стушевалось - остались только черты;
Тут что-то хорошее стало происходить с моим сердцем;

Мне хотелось бы видеть тебя;
Видеть тебя.
По старинному праву котов при дворе
Мне хотелось бы видеть тебя.

У кого-то есть право забыть про тебя,
У кого-то есть право не пить за тебя.
Но, прости, я не верю в такие права;

Когда в городе станет темно,
Когда ветер дует с Невы,
Екатерина смотрит в окно —
За окном идут молодые львы.

Они не знают, что значит зима,
Они танцуют, они свободны от наших потерь,
И им нечего делать с собой сейчас,

Чёрный ветер гудит под мостами,
Чёрной гарью покрыта земля,
Незнакомые смотрят волками,
И один из них, может быть, я.

Моя жизнь дребезжит, как дрезина,
А могла бы лететь мотыльком,
Моя смерть ездит в чёрной машине

Аквариум (Psy 1999) Сын плотника

Логин - сын плотника. Пароль - начало начал.
Логин - сын плотника. Пароль - начало начал.
Пока ты на суше, тебе не нужен причал.

Сорок лет в пустыне, горечи песка не отмыть.
Сорок лет в пустыне и горечи песка не отмыть -

Дело было в Казани, дело кончилось плохо
Хотя паруса его флота были из самоцветных камней
На него гнула спину страна и эпоха
Но она была в шелковом платье и много сильней

Утро не предвещало такого расклада
Кто-то праздновал Пасху, где-то шла ворожба
И Волга мирно текла, текла, куда ей было надо

Когда отряд въехал в город, было время людской доброты.
Население ушло в отпуск, на площади томились цветы.
Все было неестественно мирно, как в кино, когда ждет западня.
Часы на башне давно били полдень какого-то прошедшего дня.

Капитан Воронин жевал травинку и задумчиво смотрел вокруг.
Он знал, что все видят отраженье в стекле и все слышат неестественный стук.
Но люди верили ему, как отцу, они знали, кто всё должен решить.

Настоящих людей так немного,
Все вы врете, что век их настал.
Посчитайте и честно и строго,
Сколько будет на каждый квартал.

Настоящих людей очень мало.
На планету - совсем ерунда.
А на Россию одна моя мама.

Каподастр на 3-м ладу

Вступление:
Am Asus2:Am - 2p.
Am Asus2, Am Asus2:Am Am/e Am/g

Am Dm6 E
Я знаю одну песню, летит не касаясь земли.

Не в страх и не в осуждение будут мне эти строфы:
Я слышал, в Париже по улицам рыщут антропософы.
Узнать их просто - они одеты в железные вещи;
Манеры у них варварские, слова темны и зловещи.
Подходят ночью компанией; ни бонжур, ни привета -
И через слово ссылаются на мрачных божеств Тибета.

Я слышал о них многое, чего и не скажешь до срока:

Не трать время
Милая, не трать время
Солнечный свет на этих ветвях
с нами ничего не случится
Не трать время

Как много над нами светил
горящих для нас торжественно и безначально

Долго мы пели про Свет, а сами шли сумраком
Не замечая за болтовней
Как ветер играл стеклянными струнами
Соединяющими наши души с землей

Мы шли далеко, шли за высокими тайнами
Шли, потому что иначе нельзя
А стерегущие дом замолкали и таяли

Она сказала: "Пока",
Он долго смотрел ей вслед,
Для неё прошла ночь,
Для него три тысячи лет.
За это время десяток империй
Расцвёл и рухнул во мрак,
Но некоторые женятся,
А некоторые так.

У меня был друг, его звали Фома,
Он забыл все слова, кроме слова "чума".
Вчера было лето, а теперь зима.
Наверное, мой ревер сошел с ума.

Я устал пить чай, устал пить вино,
Зажег весь свет, но стало темно.
Десять лет я озвучивал фильм,

Никита Рязанский
Строил город, и ему не хватило гвоздя
Никита Рязанский
Протянул ладони и увидел в них капли дождя
Никита Рязанский
Оставил город и вышел в сад
Никита Рязанский
Оставль старца и учаше кто млад...

На кладбище грязь, полшестого,
Мать-земля сегодня сыра;
И в ней стоят хорошие парни,
Хотя, должно быть, пьяны с утра.
Но как не пить при такой работе,
И я храню для них водку в пальто;
И мне хотелось бы петь об этом,
Но этот текст не залитует никто.

Быколай Оптоед совсем не знал молодёжь,
Быколай Оптоед был в бегах за грабёж,
Но он побрил лицо лифтом, он вышел в январь,
Он сосал бирюзу и ел кусками янтарь,
Океан пел как лошадь, глядящая в зубы коню,
Он сжёг офис Лукойл вместе с бензоколонкой,
Без причин, просто из уважения к огню.

Когда я готовил эту передачу, я опросил всех своих знакомых на предмет того, что бы они хотели услышать про альбом. Опрашивал, потому что искренне не могу представить себе, что можно рассказывать про эти девять песен, неожиданно сложившихся в историю. Для каждого эти песни будут значить что-то своё, о чём я и понятия иметь не буду. Каждый будет считать, что альбом именно про это, и что бы я ни рассказывал, на мнение человека это никак не повлияет - и слава Богу! Я всю жизнь говорил, говорю и буду говорить, что наши песни - это зеркало, в котором каждый узнаёт себя и свою жизнь.

А рассказывать где, отчего и при каких обстоятельствах написана какая песня - на мой взгляд, нелепая трата времени. Я знаю по себе: когда-то Леннон загадочно объявил, что во время написания песни «She’s Leaving Home» они с Полом думали о бананах. Как я ни примерялся к этой информации, мне от неё не было ни тепло, ни холодно. Мне неважно, о чём они думали, мне важно, что когда я слушаю эту песню, я оказываюсь в ни на что не похожем месте, как будто совершаю магическое путешествие, и оно учит меня чему-то жизненно важному для меня. Наверное, просто учит видеть красоту и задаёт уровень.

Есть песни, которые пишутся много лет (вот как «Соль»), а есть такие, что приходят сразу - как будто в раскопках какой-то неизвестной цивилизации находишь что-то, выкапываешь, очищаешь от пыли, и в руках у тебя оказывается удивительное произведение. Как будто эта песня где-то веками ждала своего часа и вдруг спустилась мне прямо в руки.

Ножи Бодхисаттвы* заточены в прок, им нет объясненья.
Ножи Бодхисаттвы делают дело беззвучно, как снег.

Давай не будем играть в слова
На это мы давно мастера
Не зря мы ставили всё на перо
В противовес топора

Кто-то твердит про естественный день
Кто-то кивает: Судья!
И можно смолчать

G
О лебеде исчезнувшем
G/F# Em
О лебеде ушедшем во тьму я молюсь
C G D G
Святые заступитесь за нас

О деревьях, что спят

О лебеде исчезнувшем,
О лебеде ушедшем во тьму я молюсь
Святые заступитесь за нас.
О деревьях что спят,
О ветре что не сможет прикоснуться их сна.
Святые заступитесь за нас
Перед Господом нет оправданий
Ты сам оправданье.

Эта мантра наравне с Гаятри и Маха-мритьюнджайа-мантрой является одной из древнейших мантр индуизма.

Произносить имена Бога — самый быстрый и легкий способ осознания собственной божественной природы. Постоянное повторение имени Бога соединяет наше сознание с сознанием Бога. Это — одна из высших практик жизнеспособности и мудрости.

Повторение этой мантры стирает с зеркала ума пыль: похоть, гнев, жадность, зависть ревность, страх, отчаяние. Как мыло очищает ткань от загрязнений, так и мантра является духовным мылом, очищающим ум. Подобно тому, как огонь очищает золото от примесей, так и мантра освобождает ум от имеющейся нечистоты.

Ом Намах Шивайа обладает разрушительными свойствами, производит мощное ментальное очищение от негативных энерго-информационных программ.

Она может двигать, она может двигать собой.
Она может двигать, она может двигать собой
В полный рост, она знает толк в полный рост.
Мама, что мы будем делать,
Когда она двинет собой?

Алый шелк, вещие сны,
Ветви ивы, фазы луны.

Девочка плачет: шарик улетел.
Ее утешают, а шарик летит.

Девушка плачет: жениха все нет.
Ее утешают, а шарик летит.

Женщина плачет: муж ушел к другой.
Ее утешают, а шарик летит.

О чем ты успел передумать, отец расстрелянный мой,
Когда я шагнул с гитарой, растерянный, но живой?
Как будто шагнул я со сцены в полночный московский уют,
Где старым арбатским ребятам бесплатно судьбу раздают.

По-моему, все распрекрасно, и нет для печали причин,
И грустные те комиссары идут по Москве, как один,
И нету, и нету погибших средь старых арбатских ребят,

Все, кто были, по-моему сплыли,
А те, кто остался, спят.
Один лишь я
Сижу на этой стене,
Как свойственно мне.
Мне сказали, что к этим винам
Подмешан таинственный яд;
А мне смешно - ну что они смыслят в вине?

Со двора подъезд известный
Под названием черный ход.
В том подъезде, как поместье
Проживает черный кот.

Он в усы усмешку прячет,
Темнота ему как щит.
Все коты поют и плачут,

Под небом голубым есть город золотой
С прозрачными воротами и ясною звездой,
А в городе том сад, все травы да цветы,
Гуляют там животные невиданной красы:

Одно, как желтый огнегривый лев,
Другое вол, исполненный очей,
С ними золотой орел небесный,

Под небом голубым есть город золотой
С прозрачными воротами и яркою звездой,
А в городе том сад, все травы да цветы,
Гуляют там животные невиданной красы:

Одно, как желтый огнегривый лев,
Другое вол, исполненный очей,
С ними золотой орел небесный,

Am Dm E Am
Жаль, подмога не пришла, подкрепленье не прислали.
Dm G C
Нас осталось только два, нас с тобою наебали.
A7 Dm G C
Все братушки полегли и с патронами напряжно,
Dm E Am
Но мы держим рубежи, мы сражаемся отважно

Жаль подмога не пришла, подкрепленье не прислали.
Нас осталось только два, нас с тобою на***ли.
Все братушки полегли и с патронами напряжно,
Но мы держим рубежи, мы сражаемся отважно.

Пушка сдохла - всё, п****ц, больше нечем отбиваться.
Что ж, закурим, брат-боец, нам от смерти не съе***ься.
Жаль, подмога не пришла, подкрепленье не прислали.

полковник васин приехал на фронт
со своей молодой женой,
полковник васин собрал свой полк
и сказал им - пойдём домой.

мы ведём войну уже семьдесят лет,
мы считали, что жизнь - это бой,
но по новым данным разведки

Я помню этот день. Вы плакали, малютка.
Из Ваших серых подведенных глаз
в бокал вина скатился вдруг алмаз
и много, много раз я вспоминал
давным-давно, давным-давно
ушедшую минутку.

На креслах в комнате белеют Ваши блузки.

Меня зовут Последний Поворот,
Меня вы знаете сами
По вкусу водки и сырой земли
И хлеба со слезами.

В моем дому все хрен да полынь.
Дыра в башке - обнова:
Мне нож по сердцу там, где хорошо,

Что бы я сказал о странствии сердца?
Как оно горело на полпути к раю,
Как оно пело, чтобы согреться,
Как танцевало по самому краю…

Куда бы мы ни шли, все было мелко,
Куда бы не пришли, все ни покоя.
А потом руками раздвинули ветви,

Он слышал ее имя, он ждал
повторенья
Он бросил в огонь все чего было не
жаль
Он смотрел на следы ее, жаждал воды
ее
шел далеко. В свете звезды ее
в пальцах его снег превращался в

Меня зовут Богодур Одиссей,
Я уронил Палантир в Енисей.
Если хочешь пожать, то посей,
Но не ходи у меня по голове, фарисей.
Моя машина на собачьем ходу,
Я появляюсь в тяжелом бреду,
Моё видение предвещает беду,
Но не зови меня, я все равно не прийду.

Сколько мы не пели – все равно, что молчали,
Поэтому мертвой стала наша святая вода.
По нам проехали колеса печали –
И вот мы идем на Праздник Урожая во Дворце труда.

Время уклоняться, но как уклониться?
Уйти с этой зоны? Вырвать из себя провода?
А Роза Леспромхоза и Мария Подвенечная Птица -

Я, признаться, совсем не заметил, как время ушло, унося с собой всё, что я выбрал святым.
И оставив меня в пейзаже, где всё как всегда, но наощупь непрочно, как дым.
И со мной компаньон —неизвестный мне кто-то, точно такой же, как ты, но не ты —
Безупречно и дерзко изящен и прикуривает от пустоты.

Объясните мне, где теперь правда, где ложь, где жало змеи, где пылающий уголь, где тюрьма.
Неприступные стены, в которых я бился, оказались всего лишь игрушкой ума.
А мой компаньон терпелив, как апостол, но даже он устал от моей суеты

(А. Вертинский)

Разве можно от женщины требовать многого?
Вы так мило танцуете, в Вас есть шик.
А от Вас и не ждут поведения строгого,
Никому не мешает Ваш муж, старик.

Только не надо играть в загадочность

А теперь большой большой звук
Ликвидирующий крышу
Всему, что вокруг
Забудьте страдания и всяческих мук
Слово бакалавру естественных наук

Нам в школе выдали линейку,
Чтобы мерить объем головы;

Река

Насколько по кайфу быть здесь мне
Большая река течет по мне.
Насколько по кайфу быть здесь мне
Река... Гора... Трава... Рука...

Какая свеча в моем окне?

Если долго плакать
Возле мутных стёкол
Высоко в небе
Появится сокол
Появится сокол
Высоко над тучей
В это время важно
Не упустить случай

Танцуем всю ночь, танцуем весь день,
В эфире опять одна дребедень,
Но это не зря;
Хотя, может быть, невзначай;
Гармония мира не знает границ,
Сейчас
Мы будем пить чай.

Я ходячее лихо;
Плохая примета, дурной знак;
Не трать дыханья на мое имя –
Я обойдусь и так.

Те, кому я протягивал руку,
Спотыкались и сбивались с пути;
Я хозяин этого прекрасного мира,

Я ранен светлой стрелой,
Меня не излечат.
Я ранен в сердце -
Чего мне желать еще?
Как будто бы ночь нежна,
Как будто бы есть еще путь,
Старый прямой путь нашей любви.

Сестpа..
Здpавствуй, сестpа
Hам не так уж долго
Осталось быть здесь вместе
Здpавствуй, сестpа

Когда мы глядим на небо, откуда должны падать звезды
Когда мы глядим на гоpы, откуда должна пpидти помощь

Неизъяснимо

То, что происходит
Я даже не знаю
Я иду в огне
Но я не сгораю
Катишься по рельсам
Гасишься и гаснешь

Снился мне путь на Север,
Снилась мне гладь да тишь.
И словно б открылось небо,
Словно бы Ты глядишь,
Ангелы все в сияньи
И с ними в одном строю
Рядом с Тобой одна -
Та, которую я люблю.

Проигрыш:
C

C
Ну-ка, мечи стаканы на стол,
G
Ну-ка, мечи стаканы на стол,
C

Сталь

Я не знаю, зачем ты вошла в этот дом,
Но давай проведем этот вечер вдвоем;
Если кончится день, нам останется ром,
Я купил его в давешней лавке.

Мы погасим весь свет, и мы станем смотреть,

Я видел, как реки идут на юг,
И как боги глядят на восток.
Я видел в небе стальные ветра,
Я зарыл свои стрелы в песок.
И я был бы рад остаться здесь,
Но твои, как всегда, правы;
Так не плачь обо мне, когда я уйду
Стучаться в двери травы.

Это не песня - это шаг в брод,
Это шашка мескалина, вересковый мед,
Это сутра ледоруба - чтобы вновь было слово,
Чтобы тронулся лед,
Вера и надежда лязгают зубами в кустах -
Хей, харе-харе...

Её не нужно будет слушать, не нужно будет ждать,

Да что ж он воет? Да что ж он воет?
Бесконечно, безнадежно, рвет на части
И никак не замолчит?

Заткнули уши. А все равно заткнули сердце -
Хоть бы хрена. Это небо в камуфляже
И не видно, кто кричит.
Не видно, кто кричит.

Снился мне путь на север,
Cнилась мне гладь да тишь.
И словно открылось небо,
И словно бы ты глядишь.

И ангелы все в сиянье,
И с ними в одном строю
Рядом с тобой одна -

Мы держались так долго как только могли
Но туда и сюда и напрочь забыли пин-код
И теперь мы идём, не касаясь земли
И бьемся в стену, хотя с рождения знаем, где вход
Но тяжелое время сомнений пришло и ушло
Рука славы сгорела, и пепел рассыпан, и смесь
Вылита. И тому, кто тут держит весло
Передайте, что Тайный Узбек уже здесь

Если ночь, как туннель, и дневной свет - наждак
Если все, что ты сделал, обернулось не так
Если в новых мехах пыль вместо вина
Это пройдет там, где взойдет Луна

Когда Восток станет Севером, и янтарь станет медь
Когда немые на улицах начнут учить тебя петь
Когда идешь 160, и перед тобой стена -

Дорога в будущее вымощена яхонтом,
И мы шагаем крестным ходом - все в белом.
Всё было светло, но нас сорвало с якоря.
И нет гарантии, что кто-то уйдёт целым.

Под каменным небом - железная земля.
С весёлой песней легче сгинуть средь метели.
В книгах написано, что всё было зря.

(А. Вертинский)

Вы стояли в театре в углу за кулисами
А за Вами словами звеня
Парикмахер, суфлер и актеры с актрисами
Потихоньку ругали меня

Кто-то злобно шипел: Молодой да удаленький

Трачу свое время;
Трачу свой последний день.
Но что мне делать еще,
Ведь я люблю тебя;
Твой ангел седлает слепых коней
У твоего крыльца,
И ради него ты готова на все,
Но ты не помнишь его лица.

Тучи над городом встали,
В воздухе пахнет грозой.
За далекою Нарвской заставой
Парень идет молодой.

Далека ты, путь-дорога...
Выйди ж, милая, встречай!
Мы простимся с тобой у порога,

Вот моя кровь, вот то что я пою.
Что я могу еще, что я могу еще?

Чуть-чуть крыши, хлеба, вино и чай.
Когда я с тобой - ты мой единственный дом.
Что я могу еще, что я могу еще?

Джа даст нам все

У императора Нерона
(А. Гуницкий)

У императора Нерона
В гостиной жили два барона,
И каждый был без языка;
Что делать, жизнь нелегка.

Ты нужна мне - ну что ещё?
Ты нужна мне - это всё, что мне отпущено знать;
Утро не разбудит меня, ночь не прикажет мне спать;
И разве я поверю в то,
Что это может кончиться вместе с сердцем?

Ты нужна мне - дождь пересохшей земле;
Ты нужна мне - утро накануне чудес.

Сегодня я включен в сеть
Сегодня день, когда мне хочется петь
А если скажут, что теперь поют иначе -
Я в курсе, но куда меня деть?
И это похоже на прогулки во сне
Или на летнюю тоску по весне.
А я всю жизнь довольно мирно шел в упряжке
Но отныне и навеки я вне

Шары из хрусталя

Чем ты был занят? Я лился, как вода.
Что ты принес? Что исчезнет без следа;
Песни без цели, песни без стыда,
Спетые, чтобы унять твою печаль.
Что нам подвластно? Гранитные поля,
Птицы из пепла, шары из хрусталя.

Долгая память хуже, чем сифилис,
Особенно в узком кругу.
Идёт вакханалия воспоминаний
Не пожелать и врагу.
И стареющий юноша в поисках кайфа
Лелеет в зрачках своих вечный вопрос,
И поливает вином, и откуда-то сбоку
С прицельным вниманьем глядит электрический пес.

(1) Полковник Васин вернулся на фронт со своей молодй женой.
Полковник Васин собрал свой полк и сказал мы едем домой.
Мы ведём войну уже 70 лет, нас учили, что жизнь - это бой.
Но по последним данным разведки, мы воевали сами с собой.

(2) Я видел генералов, они пьют и едят нашу смерть.
А их дети сходят с ума от того, что им нечего больше хотеть.

Мне не нужно касанья твоей руки
И свободы твоей реки;
Мне не нужно, чтоб ты была рядом со мной,
Мы и так не так далеки.
И я знаю, что это чужая игра,
И не я расставляю сеть;
Но если бы ты могла меня слышать,
Мне было бы легче петь.

Сын человеческий, где ты,
Скажи мне еще один раз,
Скажи мне прямо, кто мы теперь,
Скажи мне истинно, где мы сейчас,
Ведь я думал - все будет честно,
Шелковый шарф - на шлем,
Но это битва при закрытых дверях,
Борьба жизни с черт знает чем.

Я знаю одну песню, летит не касаясь земли.
Лето не сожжёт её, январь не остудит.
Хочешь ругай её, хочешь хвали,
Но не было такой и не будет.

Знаю одну песню, на вкус как пожар,
Попробовавший раз — не забудет.
Хватило б только сил самому возвратить этот дар.

Я инженер на сотню рублей,
И больше я не получу.
Мне двадцать пять, и я до сих пор
Не знаю, чего хочу.
И мне кажется, нет никаких оснований
Гордиться своей судьбой,
Но если б я мог выбирать себя,
Я снова бы стал собой.