эстер китс все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

У меня менталитет кофеварки,
Сознание тостера
И духовные ценности как у кухонного комбайна..
Зачем вы меня вообще слушаете с такой родословной ?
Берегите головы, солнышки !

Этот мир - инцест,
Где Ева - невеста,

утренний кофе, утренний кофе...
мне чтобы взбодриться хватает твоих карих глаз...
поделены заживо, разрезаны тонким лезвием истерики
и грубой ладонью проводников перерублены,
не напополам, а друг от друга,
на тонкой леске две куклы, вытесанные из одного дерева,
но нам нужно быть только друг в друге.
по-другому мы люди, но друг с другом мы больше чем

из нашего с тобой симбиоза
уже потомство в пару
десятков стихов неотесанных,
мыслей непрошенных,
истерик и слез моих,
твоих психозов,
из наших с тобой
зимы, весны, лета, осени

быть тебе кем-то

в каждой комнате моего дома
есть место, где прячется мой голос,
когда по четвергам приходят незнакомые

в каждом моем невысказанном нет
есть специя твоего "возможно",

можно говорить хриплым голосом, можно грустным,
можно писать стихи на музыку, можно на стихи музыку,
в городе ноль пусто, пахнет хлоркой и уксусом,
в городе ноль чувства, распределены поровну
и потому люди безчувственны.
я живу в городе ноль в доме ноль в квартире ноль
в ванной комнате из серо-желтого кафеля
у меня нет интернета, номера телефона и почтового ящика.

Можно говорить хриплым голосом, можно грустным,
Можно писать стихи на музыку, можно на стихи музыку,
В городе ноль пусто, пахнет хлоркой и уксусом.
В городе ноль чувства распределены поровну, и потому люди бесчувственны.
Я живу в городе ноль, в доме ноль, в квартире ноль, в ванной комнате из серо-жёлтого кафеля.
У меня нет интернета, номера телефона и почтового ящика.
Айяй..хватит уже тараканить мои согласные, ведь и так согласна я.
Забери меня за забором, напиши мне на груди чья я собственность и хватит с официальностями.

и если только нас никто не обесцветит,
на ветер пустим наши тонкие мотивы,
мы будем жить беспечно и лениво
а не искать избитые ответы
на то как лето подменяет лето,
на то как за зимой встречают зиму.

не обознайся, среди безмятежных книжных символов
притаилась жизнь моя, скрытая шифром, заминированная,
время настало, ты готов, срывая одеяло
обнажить вместо теплого тела снег талый?
вместо души - листок бумаги скомканный?
вместо меня - свое прошлое? горькое.
обещай поминки не по мне, по финеfгану,
по штрихкоду на обратной книги,

интонации

как если бы тебя и правда беспокоили мои гласные
я буду молчать чаще,
чтобы тебя не испугать,
и чтобы самой не испугаться.
чтобы время не показалось нам слишком долгим
в процессе ожидания друг друга

Эй, псих, осторожнее, мы как две капли
похожи, только случайно не перепутай тоже,
кто из нас кофе, а кто чай. Давай отчаемся с тобой,
до невозможности накачаемся гадостью какой-нибудь,
давай выберем себе слишком сложные партии,
только чур ты будешь гитара, а я ударные,
бит-брейк и аккорды рукой в крови, рви струны на ме-ня,
я сломаю свое тело на раз-два, клэп-бум-стэп,

эй, мое сердце еще бьется,
сказочная девочка на ощупь, как шрифт брайля,
рассказывает истории, смеется, так и заливается,
а музыка играет город, вселенную, солнце,
а музыка играет счастье, вритмовывая в стены
сказочную девочку с ее рваными танцами,
вшлифовывая блики в раскрытые створки окон,
эй, послушай, как

на западном фронте без перемен,
а в петербурге опять дождливое небо,
ветер гонит птиц и воду, а мне в щеки
улыбаются твои нервные
и мои жестокие забывают про одиночество.
жестокие не значит жесткие.
плотные ряды глоток, заглатывающих
на станциях метро чьи-то души,

в клеточку, клёпочку, в кедиках, кепочке,
шепотом-шлепаньем тихо вдоль берега
девочка-деточка
скромница-ласточка, лапочка доченька,
бросила мамочку в старой квартирке,
сбежала от прошлого, любо-не-дорого,
недолюбилось ей с мальчиком-зайчиком
в татуировочках, вот и бредет теперь

одиночество это далеко не только...

одна кружка с кофе на кухонном
и торчащие две пятки из под пледа
в темной ночной комнате
с включенным телевизором
и со стаканом водки с апельсиновым соком
на полу возле дивана.

В странах есть города, а в городах есть улицы
и почти в каждом городе есть одна такая
по которой идем мы.

Часы остановились на вечности, обещали мне
небо и мармелад, а звезды
желтой акации опадали к нашим ногам,
и смеялись кривыми пастями собаки

пока в американской традиции
герои не нашего времени
искали не наши лица на пакетах с молоком,
мы - отвергнутые и опустошенные
делили сон - один на сотню.
и в зубах каждого застревала
автоматная очередь

сердце билось медленно, как будто бы
никуда не спешивший ребенок
шел по поребрику неизвестной улицы непонятно куда
и ему было все равно,
есть ли поблизости метро, или взрослые,
или магазин где продают чупа-чупсы по три
и жевачки по два, все из красителей
и резины и еще чего-то нехорошего,

каждый твой "ты" - наизнанку вывернутый,
в меня интегрированный, опробованный,
как если бы ты был мороженым.
а девочки пишут тебе стихи,
и получается что "ты", не "ты", а "Вы",
но не инверсия "мы", а элемент вежливости.
я не беру в голову, она не берет в рот,
ты не берешь в руки ни одного сборника стихов

если тебя не принял кафель, если тебя отвергли обои,
накройся с головой пледом, прикрепи к себе "не беспокоить" степлером,
проще будет отказаться от обеда, завтрака, ужина и предложения руки и сердца,
если тебя не впускают двери, если тебя не отпускают надежды,
заверни себя в целлофан и заклей скотчем,
потому что будет вечер,
а вечером еще тяжелее быть одиноким,
отключи себя от телефона, интернета и канала с порно,

я продам тебя за полцены будущей весне,
откровенно неспелой и замкнутой, как шестнадцатилетняя девочка
с прической каре и в синем берете,
в синем небе на голое тело, с березовыми сережками
я буду самой красивой одиночкой
и ты будешь самым одиноким сапожником,
который впервые в жизни сделал хрустальные туфельки,
а мне они глупенькой