Текст песни Вера Полозкова - Письмо маме

Исполнитель: Вера Полозкова
Название песни: Письмо маме
Дата добавления: 30.09.2018 | 23:15:51

Просмотров: 136
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным

На этой странице находится текст песни Вера Полозкова - Письмо маме, а также перевод песни и видео или клип.

Чревоугодие, мама, излишества, плотские радости и общая бездуховность – это если вкратце, мама, о том, как я тут живу; в Одессе жара, мы ездим на Каролину-Бугаз валяться в песке, обедать пловом с бараниной, жаренным на тандыре, купаться ночью под звездами, прямо в лунной дорожке, чтобы от рук под водой разбегались крошечные сиреневые искорки; я играю в дурака мятыми картами с глазастой местной ребятней от восьми до одиннадцати, и они обставляют меня с цинизмом, какой не должен быть ведом существам двухтысячного года рождения; девочки кормят меня курицей карри, возят на плиты под дельфинарий пить красное и говорить про детство, смотреть современную французскую анимацию, гулять по ночному Приморскому, играть в активити, читать сказки; Маша подарила мне волоокого зайца в трусах, вышитого собственноручно, теперь его зовут Томный Заяц Спокуса, он стоит у меня на подоконнике. Алена с Ваней мне приемная семья, они берут меня с собой к друзьям и родственникам, мы валяемся с Дашкой на заднем сидении алениной машины и в гамаке виллы на Бугазе; Даша качает гамак одной ногой, лежа у меня на плече, покуда в моем любимом романе Жустиниано Дуарте да Роза лупит плеткой-семихвосткой тринадцатилетнюю Терезу Батисту с целью сломить сопротивление юной дикарки; мы ездим с Аленой на базар, где продают черешню-не-отвести-глаз, каждая ягода с птичью голову, двадцать пять гривен килограмм, мы пьем мартини, айсвайн и сухое белое, едим янтык, жареные мидии и молодую картошку в специях; знаешь, как одесситы говорят о еде, мама? Все вот эти «лобанчик», «три полненьких чищеных стерлядочки», «сёмужка», «сомчик», «тюлечка с лучком»? Ты думаешь, можно устоять хоть перед чем-нибудь?

Мама, решительно некогда думать, тем более – страдать; чтобы написать тебе это письмо, мне пришлось слечь с простудой; я валяюсь под санорином и нимесилом в ожидании Таты, Маши и Мики, которые едут из Киева в Одессу в эту самую минуту; на прошлых выходных мы ходили с Татой и Микой на Ланжерон и Морвокзал в ночи, пели песни, ели мороженое, облизывая липкие потеки едва ли не с локтя, смотрели мультики ночь напролет в кинотеатре и бесконечно трындели в ресторанчике под открытым небом, за Оперным театром, покуда пышнотелые одесские невесты, теснимые фотографами, обступали нас, как армия кремовых тортов, со всех сторон. Мы были с Микой и девочками в гей-клубе даже, мама, там танцевали вокруг шеста литые броские блондинки, которые раздевались и оказывались вовсе даже литыми размалеванными блондинами! Буса приезжал с Наташей и Ромой, и Сашу Гетьмана мы встретили с Тоней в Плаза Бич, на afterparty показа модного киевского дизайнера; в общем, редкая по насыщенности и безыдейности жизнь, чистая радость бытия, никаких угрызений; я считаю, один раз за прошедшие нелегкие полтора года, за которые наворочено столько всего, можно побыть счастливым, влюбленным, беспечным подростком – цвета гречишного меда, беспощадно покусанным бугазовскими комарами, в греческих сандалиях и полосатом платье а-ля «рыбачка Соня как-то в мае»; мне двадцать три, но, кажется, такой юной, такой легкой и такой девочкой я еще ни разу не была.

Я тебе не рассказывала, как мы с Алексом сидели в «Золотом Дюке», пели Машу и Медведей и пили куантро, а столик за нами заказал песню Сосо Павлиашвили «Выдумать, хочу тебя сегодня выдумать»? Это уникальная по фоносемантике песня, лирический герой, конечно, не выдумать совсем хочет героиню сегодня, чтоб самому себе завидовать, просто измени пару букв, и все обретет стройность, но дело даже не в этом – кто-то запел ее, начав манерно «Одесса. Аркадия. Море. Раааадовать, хочу тебя сегодня раааадовать» - очень профессионально запел, мама, мы обернулись, сощурились и поняли, что это Витас. Полночи, мама, пропели с Витасом в караоке-баре «Золотой Дюк». Он не на гастролях, мама, он просто тут живет, говорят.

Что еще тебе рассказать? Надо жить у моря, мама, надо делать, что нравится, и по возможности ничего не усложнять; это ведь только вопрос выбора, мама: месяцами пожирать себя за то, что не сделано, упущено и потрачено впустую – или решить, что оставшейся жизн Gluttony, mother, excesses, carnal joys and general lack of spirituality - if in short, mother, about how I live here; in Odessa it's hot, we go to Karolina-Bugaz lying in the sand, have pilov dinner with lamb roasted on the tandoor, bathe at night under the stars, right in the lunar path, so that tiny purple sparks run up from under the hands; I play the fool with crumpled cards with big-eyed local children from eight to eleven, and they surround me with cynicism, which should not be known to beings of two thousand years of birth; the girls feed me curry chicken, take it to the plates under the dolphinarium to drink red and talk about childhood, watch modern French animation, walk around the seaside night, play activi, read fairy tales; Masha gave me a hair-hare in shorts, embroidered with her own hand, now his name is Tom the Hare Spokusa, he stands on my window-sill. Alyona and Vanya are my foster family, they take me with them to friends and relatives, we wallow with Dasha in the back seat of an Alenina car and in the hammock of the villa on Bugaz; Dasha is swinging a hammock with one foot, lying on my shoulder, while in my favorite novel Justiniano Duarte and Rosa beat a thirteen-year-old Teresa Batista with a seven-tail whip to break the resistance of the young savage; we go with Alena to the market, where they sell cherry-not-to-take-away eyes, each berry with a bird's head, twenty-five hryvnias a kilogram, we drink martini, ice wine and dry white, we eat yanty, fried mussels and young potatoes in spices; Do you know how Odessans talk about food, mother? All of these here is a “little leopard”, “three plump, cleaned sterlet”, “salmon”, “somchik”, “Tyulechka with a bow”? Do you think you can resist anything?

Mom, resolutely no time to think, much less to suffer; to write you this letter, I had to lie down with a cold; I wallow under sanorin and nimesil in anticipation of Tats, Masha and Miki, who are traveling from Kiev to Odessa at this very moment; last weekend we went with Taty and Mika to Langeron and Sea Port in the night, sang songs, ate ice cream, licking sticky drips almost from the elbow, watched cartoons all night long in the cinema and endlessly at the small restaurant in the open-air, behind the Opera House, while the magnificent Odessa brides, crammed with photographers, surrounded us, like an army of cream cakes, from all sides. We were with Mika and the girls in the gay club, even, mom, there were dancing around the pole cast bright blondes who undressed and turned out to be even cast painted blonde! Busa came with Natasha and Roma, and Sasha Hetman we met with Tonya in Plaza Beach, at the afterparty show of a fashionable Kiev designer; in general, life that is rare in terms of saturation and unprincipledness, pure joy of being, no remorse; I think once for the past difficult one and a half years, for which so many things have been heaped up, you can be a happy, passionate, careless teenager - like the color of buckwheat honey, ruthlessly bitten by Bugaz mosquitoes, in Greek sandals and a striped dress a la "fisherwoman Sonya somehow in May"; I'm twenty-three, but it seems so young, so light and so little girl I have never been.

I didn’t tell you how Alex and I sat in the Golden Duke, sang Masha and the Bears and drank Cointreau, and ordered a table for us by Soso Pavliashvili’s song “Invent, I want to invent you today”? This is a unique song on phonosemantics, a lyrical hero, of course, doesn’t invent a heroine who wants to envy himself today, just change a couple of letters, and everything will become slim, but that's not the point - someone started singing it, starting in a manner “Odessa . Arcadia. Sea. Raaaad, I want to raaaad you today ”- she sang very professionally, mother, we turned around, narrowed our eyes and realized that it was Vitas. Midnight, mother, sang with Vitas at the Golden Duke karaoke bar. He is not on tour, mom, he just lives here, they say.

What else to tell you? You have to live by the sea, mother, you have to do what you like and, if possible, do not complicate anything; this is just a matter of choice, mother: for months to devour oneself for what is not done, lost and wasted - or decide that the remaining life