Владимир Капгер все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

От берегов лазурных древнего Китая,
До аравийских лучезарных миражей
Над беспредельностью столетья пролетают
Счастливой стаей очарованных стрижей.
Светило вечное парит в хрустальной выси,
Где душам праведным отыщется приют,
И в первозданной синеве по воле мысли
Империй рухнувших видения встают.

Труба походная кричит:
Подъем! Подъем!
Та песня вечная звучит
В бреду моем.
И в обескровленной ночи
Встает рассвет,
И нас уводят трубачи
На смерть, на смерть.

Если-б кони мясо жрали,
Жили-б в мире мы другом.
Мы-б их вряд ли запрягали
И не ездили-б верхом.
Конь громадная скотина,
Центнер только голова
Тварь-б была страшнее тигра
Крокодила или льва.

Ну да, я предрассудков раб,
Я Богом сделан так, что слаб.
Меня пути впотьмах ведут,
Дробясь и множась, как в бреду.
Слепят далекие огни,
Зовет неведомый магнит.
Страшит путей моих конец, -
Ведь я - Близнец!

Весна легла межой, и у зимы истерика,
И стала вдруг чужой знакомая тебе река,
Вся прошлая судьба - далекой как Америка,
И я, закрыв глаза, лечу к другому берегу.
За сотню лет он мною был обжит;
Так чей там свет в моем окне дрожит?

Сбегает от меня разбитыми откосами

Я - всадник, застывший над синью бескрайних кочевий.
Я - вьюги форейтор, на волчьей упряжке летящий.
Я - двоечник, нагло листающий Смерти учебник,
На мальчика пристально с каждой страницы глядящей.
В "вороньем гнезде", ослеплен несказанным сияньем
Валов изумрудных, искрящихся пенной стеною,
Я мир сотворяю, как птица рассвет сотворяет,
И мир оживает со мною!

Когда остывают покатые спины
Асфальтовых гадов - змеящихся улиц,
Когда, колыхаясь в эфире витринном,
Плывет мой двойник, неприятно ссутулясь,
Когда проползает безумный троллейбус
Летучим Голландцем к невидимым звездам, -
Влечет меня медленно в черное небо
Булыжная шкура Кузнецкого моста...

Вал – четыре метра , шуток не шути :
Триста километров мокрого пути .
Над волной летит , упрямый, как баран ,
Мой конёк строптивый – мой катамаран !

Пусть, кряхтя, вонючий лыжник
Тянет санки на ремне,
Пусть, вытягивая грыжу,

Созвездий хлопья год кружит,
Бежит вода в реке.
Не так уж плохо жизнь прожить
В дурацком колпаке.
Лететь на юг сухим листом,
Плыть взглядом по воде,
Иль кочевать, покинув дом,
Чужим среди людей.

Крик серебряных труб - открываются главные двери.
Выплывают из мрака знакомых созвездий кресты,
И ложатся на бархат изысканных звезд ожерелья -
Открывается книга бесчисленных судеб людских.
Хлещет лица нам снег, наши жизни, как песни якутов,
В них петляет зигзагом цепочка причудливых слов.
Эти дикие песни бездомные ветры поют нам,
Отнимая покой, из сердец выдувая тепло.

Маленькая девочка на дереве сидела,
Толстыми зубами грызла сухари.
До сигнализации не было ей дела,
У нее сломались бортовые фонари.
До сигнализации не было ей дела,
У нее сломались бортовые фонари.

Грациозно дрыгая колбасными ногами,

Июльской ночью я сидел
И тупо на воду глядел,
С ночного неба сыпалась вода.
Во мраке теплый ливень лил,
Горели тускло фонари
Над рябью Патриаршего пруда.
Цветущей липы колдовство
Кружило голову. И вот

Я знаю, болезни эпохи
Карают не только прохожих.
Москва, что глядишься так плохо?
Взгляни, на кого ты похожа!
Ты, словно валютная шлюха,
Раскинула ноги проспектов,
Опухла от летнего пуха -
Восьми-

Время нам стелит под ноги пути,
Впрочем, не слишком крутые,
Время поземкой нам в лица летит,
Кони несутся златые.

Кони веселые - наши года...

Кони веселые - наши года,

Вот-вот нас покинут года золотые,
И мы побредем без пути, наугад,
И глупое сердце в дороге остынет,
И годы погасят безжалостно взгляд.
Но знай, что по звуку заветного слова,
Всегда, исполняя извечный обет,
В туманных картинках былого
Я буду ночами являться тебе.

Вот так всегда, когда мне мало рук,
Я отдираю от беседки крюк.
И, от тупого страха обмирая,
Его я в дырку накось загоняю

Потом смотрю с косой ухмылкой вниз,
Где мой связник над пропастью повис.
И он в ответ мне тоже усмехнется,

(вечерняя элегия с пустым бокалом в руке)

Моя ль вина,
Что в доме нет вина,
Что выставил бокал
Прекрасные бока
Вселенной напоказ,
Да и на зависть ей, -

Это всходы взошли.
Это ливень прошёл.
Это, где-то вдали,
Не погасла ещё
Еле слышная музыка летних цветов -
В такт забвению кружится чья-то любовь!
Промелькнула, подобно вечерней звезде,
Отразилась в лазури, небесной воде,

Истрепанные карты
В клеенчатом мешке
Затертые названья
На забытом языке
В безбрежье океанов,
Вдали от стран и суш
Лежит, в забвенье канув,
Погибель наших душ

В царстве светлого покоя,
За Малиновой рекою,
Где ложатся на луга
Прошлогодние снега,
В чаще грез твоих зелёной,
Ждёт тебя олень влюблённый,
Ждёт, которую весну.
Знаю путь я в ту страну!

Что мне в тебе!
Ты мне Родина, дом мой, - и только!
Что мне в тебе,
Век вдали не дано мне грустить.
Что мне в тебе,
И в судьбе твоей приторно-горькой,
Что мне в тебе,
Нам с тобою детей не крестить!

Все как в древних еврейских канонах,
И привратник, и светлый дворец.
Вот и я, как червяк перед троном,
А на троне - предвечный Творец.
Власть плебейской привычки сурова:
Не сыграть, так хотя бы влистить!
Дай мне, Господи, чистое слово,
Страх сглотну и пристану просить:

Рассыпан в небе звездный свет,
Планета в ночь летит.
Шагаю, будто по траве,
По Млечному Пути.
Присяги груз навеки снят,
Прощай, любимый полк!
Я просто маленький солдат,
Исполнивший свой долг.

Вот мир неприукрашенный,
Здесь некого расспрашивать,
Где от приюта нашего затеряны ключи.
Мотает, как изгнанников,
Нас вечное скитание,
Ведь все мы - только странники в полуденной ночи.

Покажется пусть дикою

Восход над дремучей Европой алеет.
Дорога бежит по тенистой аллее.
От серого Рима - по варварским странам
На борт Атлантического океана.

Такого парада припомнить едва ли,
Сто тысяч плетенных сандалий,
И тысячи кованых конских копыт.

Когда месяц над заставами прокатится,
Извиваяся в булыжной мостовой,
Выползает на дорогу Шмакодявочка,
В лунном зареве сверкая головой.

Ох, и лютая же тая Шмакодявочка,
Изморив себя ответственным постом,
Все ногтями землю мерзлую корябает,

Я - Капгер! Я - Капгер!
Я - бешеный Капгер!
Средь темного леса нетвердо стою,
Вращаю глазами,
Стреляю басами,
Про лютого Капгера песню пою!
Вороны седеют, деревья желтеют,
Уходит зверье за Уральский хребет,