DDT все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

«Molto tempo fa pensavamo che il fascismo fosse una poesia, la poesia stessa del Ventesimo secolo, e mi dico che ciò non può morire!»

Il mio fascismo non è quello borghese, non è ordine e pulizia
Il mio fascismo non è l'imperialismo in Libia o in Etiopia o in Albania
Il mio fascismo non è treni in orario, certo che è meglio se arrivano puntuale,
Ma lo sai ci vuole ben altro per costruire un vero ideale?

Il mio fascismo è quello del '19 che poi ritorna nel '43

Заболеть этой жизнью, туманами плакать
Языком со стены собираешь росу...
Заключённый побед, береги свою мякоть,
И осколки часов на разбитом носу...
Стынут файлы в пыли, что до нас надоили
Эти реки и стены, сухая полынь?
Ты опять голодна, до тебя не дожили
Уходя - уходи, догорает латынь.

Актриса Весна после тяжкой болезни снова на сцене:
Легким движеньем вспорхнув на подмостки оттаявших крыш,
Читает балет о кошмарной любви и прекрасной измене,
Танцует стихи о коварстве героев и верности крыс.
Овации улиц раскрасили город священным зеленым.
От этой молитвы обрушилось небо лавиной тепла,
Несмолкаемый визг площадей засиренил галерки влюбленных,
В залатанных фраках фасадов заполнили партер дома.

Не дожить, не допеть, не дает этот город уснуть
И забыть те мечты, чью помаду не стер на щеке
В эту белую ночь твои люди, шаги, как враги,
В обнаженную ночь твоя медная речь - острый меч

В эту белую ночь, да в темные времена

как ты там, за чертой, где-то там в тишине,

проиг: Dm*|Dm6*:Dsus4+5|Dm*|Dm6*:Dsus4+5|Csus2|Csus2/D|Asus4/E|A7*

Dm* Dm6* Dsus4+5
Эльфы, гномы и принцессы,
Dm* Dm6* Dsus4+5
Артемоны, Карабасы,
Dm* Dm6* Dsus4+5
Волшебства и тайн завесы,

В последнюю осень, ни строчки ни вздоха.
Последние песни осыпались летом.
Прощальным костром догорает эпоха,
И мы наблюдаем за тенью и светом

Припев:
В последнюю осень
В последнюю осень

Вступление: C F

В это, в это!
В это, в это, в это!
В это, в это!
В это, в это, в это!
В это, в это!

Заболеть - это жизнью, туманами плакать
Языком со стены собираешь росу
Заключенный побед береги свою мякоть
И осколки очков на разбитом носу.
Человек, где слова, что до нас надоили
Эти реки и стены - сухая полынь
Скоро видно война, до себя не дожили
Абенсаби кричит подыхая латынь

Вот сижу я у окна...


Вот сижу я у окна,
Эх, смотрю я на дорогу
Ох, молюсь тихонько богу -
Ну когда придет она?

Hm|G|Em|A 2p

Hm G Em A
Где мы летим и как уже давно?
Hm G Em A
Кто нас послал и кто за всё ответит?
Hm G Em A
Мы - первый камень в первое окно

Шла гражданка по большой "Гражданке"
A
Королева, мисс Весна, спартанка,
F#7 G#7 C#m F#m G#m C#m A F#m G#7
Питерская порода, гордость всего народа - рода - рода!!!
На глазах - зелёный пляшет ветер,
На плечах - голодным платьем вечер
Вечная наша мода - таинственная природа - рода - рода -рода

Донести синь
Растопить боль
Выпить Аминь
Доиграть роль

До утра, до утра
До утра - плыть
До утра, до утра

Дым на солнце облаком
Падает больным
Заслонили черное
Горы серебра
Проезжаю сбоку я
Мертвым и живым
Рвусь дорогой спорною
В сторону добра

Ты сидишь с подругой и смотришь с тоской
Как он зажигает, но не с тобой.
Он такой плохой...Но теперь не твой...
Извращенец...Голубой!

Этой ночью было ему ему не до сна,
Этой ночью он полюбил пацана.
В голове весна, ну а ты одна

Боже, сколько лет я иду, но не сделал и шаг.
Боже, сколько дней я ищу то, что вечно со мной,
Сколько лет я жую вместо хлеба сырую любовь,
Сколько жизни в висок мне плюет
Вороненым стволом долгожданная да-a-аль !

Черные фары у соседних ворот,
Лютики, наручники, порваный рот.

Здравствуй, здравствуй, ах, жизнь красивая,
Благородная, неспесивая.
Песня новая – сердце нервное,
Длинноногое, безразмерное.

Встретил я тебя деву скромную:
Ты врала ему по мобильному
Про любовь свою вероломную

Когда един
Когда ты единочество стреляющих теней
В лесу застывшем среди камней и льдин
Когда луна ползет по коже обмороженных берез
По горло в спящем мире
И нож в руке разбойничий, стальной
По сытой лире
И видишь голоса, но не живые

Я чествую вас, сыновья дипломатов,
Юристов, министров и профессоров.
Ожиревших актрис, журналистов-магнатов,
Многотомных поэтов и суперпевцов.
Короче, тех, кого всегда у нас вызывают на "бис".
Тех, кто везде легко пролезет без виз.

Раскройте рты, сорвите уборы

Коронована луной
Как начало высока
Как победа не со мной
Как надежда нелегка
За окном стеной мете-е-е-ель
Жизнь по горло занесло
Сорвало финал с петель
Да поела всё тепло

Ночь куранты бьют всё злее,
Что-то брат им невдомёк,
Чьи бредут очки да шея,
Кто торчит у Мавзолея,
Чей дымится, еле тлея,
Сигареты огонёк.

Это я туманом стылым

На небе вороны,
Под небом монахи,
И я между ними,
В расшитой рубахе.
Лежу на просторе,
Легка и пригожа.
И солнце взрослее,
И ветер моложе.

Небо над озером кружит и служит
Лучам заходящего солнца.
Я на груди твоей долго искал
Не любви – понимания света.
Время прощается жизнью зеленой
Вырвались умбра и стронций.
Смерть налетела и рвет что осталось
От нас и индейского лета.

Как обезьяна, кормящая мёртвого дитя,
Не понимая, что плод не живой.
Как невеста, веруя, что мир – есть любовь
И не свяжет рот её скотч.
Так и ты спишь с разбитой иллюзией,
Ослепшей от неона совой.
Но тени уже оторвались от предметов
В вашу первую брачную ночь

Небо звездное, метель августа,
На дороге - машин канителица,
Возят засуху, а мне радостно,
Знаю точно: погода изменится,

Я смотрю наверх, там, где мы живем -
Так все тихо, сухо, да правильно.
Я ж из тех, кому нет победы днем,

Почему вы здесь?
Что за век на дворе?
Я - зверь, я - месть.
Подойди к конуре.
Я рождён в темноте.
Я для вас чужой.
Номер мой на хвосте.
Я на цепи, я злой.

Париж сверкает спелыми ночами
Я здесь в пути, на белом, праздник мой
Налитый ждёт, наполненный очами
Ещё три дня, Париж, я не хочу домой
Ещё три дня, Париж, я не хочу домой

Ещё три дня - ни вьюги, ни тревоги
В глазах прохожих правду ассорти

Тошно душе среди равнодушных стен,
Холод клише, сумерки перемен.
Они за столом поют что-то про свой уют
В сытую ночь к черному дню...

Серая ночь, в окнах дымит рассвет,
Солнце взойдет, а может быть больше нет.
Ночь без любви, пусты между людьми мосты,

Олигархи в Куршавеле унижают комсомольские песни.
Про кремлевские шлюхи мастурбируют на капитал.
Либералы, оппозиция в жопе - наконец-то все вместе.
Есть возможность всех разом отправить в свободный астрал.

Чем гореть на костре за развратную демократию,
Легче вспомнить как было, подняв старый бешеный флаг.
Я за Родину нашу, за Сталина строго радею,

Почему вы здесь?
Что за век на дворе?
Я - благая весть.
Подойти ко мне.
Я рождён в пустоте
Маетой иглой,
Номер мой на хвосте,
я на цепи, я злой.

Осень. Небо. Хлебы в снеге.
Чистота голодных глаз...
Лето-вето на телеге
Укатилося от нас.

Лета нету. Как кометы
Блещут листья на ветру.
Осень - крики без ответа,

Когда кажется: жизнь
Немного прошла,
И вырубил ящик,
И лампа дотла
Догорела в пыли,
А на верном столе
Три строчки, лишь мат
Ползет вверх по шкале

Я весь - скрученный нерв
Моя глотка - бикфордов шнур,
Которая рвется от натиска сфер,
Тех, что я развернул.
Я - поэт заходящего дня,
Слишком многого не люблю.
Если ты, судьба, оскорбишь меня
Я просто тебя убью!

Страна швыряла этой ночью мутной сволочью,
И разменяв добро на зло как деньги старые на новые.
Рвануло, асфальт, когда он на щеке как водка с горечью,
И окна... окна были первые готовые.

И зло на заливном коне взмахнуло шашкою
Добро, оно всегда без кулаков, трясло культяшками
Пыталось жалость убедить, помочь опомниться

Что мне расскажет спящий проводник?
Пустые, дребезжащие стаканы
На столике купейном
У окна, несущегося мимо
Станции, мелькнувшей в темноте.
Мента, курящего в кулак заснеженной пустыни,
Точнее - глубины.
Где, как нетрезвый, глупый ученик,

Закрылась дверь,
Он вышел и пропал,
Навек исчез,
Ни адреса, ни тени.
Быть может, просто
Что-то он узнал
Про суть дорог
И красоту сирени.

Просвистела и упала на столе,
Чуть поела да скатилась по золе
Убитых песен. Там мне нечего терять.
Мир так тесен. Дай ка, брат, тебя обнять.

Всюду черти. Надави, брат, на педаль.
Час до смерти, да сгоревшего не жаль.
А в чистом поле - ангелочки, васильки.

Наши замёрзшие лица
Белели в тумане и ждали,
Месили глазами свет
И грязь последнего дня.
Мы долго на это смотрели,
Не помня, не узнавая
Детали такого немыслимого
Неведомого огня.

В начале был вечер,
Потом настал я
Вчера слово да ветер,
Сегодня земля
На кладбище старом,
Где воскресали враги
Я кое-что понял,
Встав с левой ноги.

Это было в Ленинграде и довольно давно,
На свет появился Дядя Миша Чернов,
Пережил войну, Сталина похоронил,
Стал боксером и всех негодяев бил,
Жил на Лиговке, на гитаре играл,
И одим из первых рок-н-ролл исполнял.

Рок-н-ролл - дядя Миша!

Хоронили русский рок, хоронили -
Тучи пепла, толпы гари и пыли.
А он лежал в гробу хороший, пригожий,
Совершенно на труп не похожий.

Хоронили русский рок, хоронили,
Зубы ныли от холодного ветра.
Он трепал лохмотья черного спектра

Я еду к тебе - это странное место
Туман на болоте без цвета и дна
Я твой вечных жених, золотая невеста,
Лижут мысли, как мухи, стекла окна.
Зима на спине, я не стар и не молод
Ночь похожа на лифт, в котором умер поэт
Я по уши сыт, но разбудил меня голод
Руки чувствуют пульс, я зеваю на свет

проиг: Hm 4p

Hm
Липкий ужас под куполом цирка, в боксёрских початках,
Hm F#
Жмёт балетная пачка, страховка на рыбьем меху,
Hm Em
Расползаясь по льду, одурела глазная сетчатка.

У нас в деревне были тоже хиппаны,
Но всех, увы, уже давно позабирали,
И я один, заплаты ставя на шузы,
Пытаюсь встать да что-то ноги отказали.
Да, я последний из колхозных могикан,
Лежу и плачу, поминая всю систему,
Как на стриту таскали дружно на стакан,
Как найтовали мы с герлой

Просыпаюсь, как в быструю реку с обрыва бросаюсь
Шум листвы, щебет птиц, гул машин, рассекающих воздух
Тихо тает над городом мирным дымка тумана
О, музыка Солнца, О, музыка Солнца, О, музыка Солнца...

Я купаюсь в лучах его радостно-светло-счастливых,
Кувыркаясь в весенне-бездонно-лазуревом небе
Ты, как птица, раскинув свои белоснежные крылья,

Чёрный Пёс Петербург - морда на лапах.
Стынут сквозь пыль ледяные глаза.
В эту ночь я вдыхаю твой каменный запах,
Пью названия улиц, домов поезда.

Чёрный Пёс Петербург, птичий ужас прохожих,
Втиснутых в окна ночных фонарей,
На Волковском воют волки: похоже,

Побледневшие листья окна зарастают прозрачной водой.
У воды нет ни смерти, ни дна. Я прощаюсь с тобой.
Горсть тепла после долгой зимы - донесем.
Пять минут до утра - доживем.
Наше море вины поглощает время-дыра
Это все, чо останется после меня
Это все, что возьму я с собой

проиг: A 6p

A
Мы спали целую вечность, доверяя прогнозам погоды.
Стабильностью, меряя время, забыли дорогу к весне.
D A
Вырастили заборы, ограничивая бесконечность,
D A

Я еду к тебе, это - странное место,
Туман на болоте без цвета и дна.
Я твой вечный жених, золотая невеста,
Лижут мысли, как мухи, стекла окна.

Зима на спине, я не стар и не молод,
Ночь похожа на лифт, в котором умер поэт.
Я еду к тебе, разбудил меня голод,

Am
Я завтра брошу пить,
E Am
Вот удивится свет.
A7
Прочту десяток книг
Dm
И натяну вельвет.

Нас сомненья грызут, я сомнениям этим не рад.
Эта мерзкая тяжесть в груди, разбивает любовь.
А пока мы сидим и страдаем, скулим у захлопнутых врат,
Нас колотит уже чем попало, да в глаз или в бровь.

Вот хитрейшие просто давно положили на всё,
Налепив быстро мягкий мирок на привычных их телу костях.
Лишь смеются над нами, погрязшими в глупых страстях.

Январским вечером храним
Под ледяными куполами
Стою невидим, невредим.
Любим землею, но не Вами.

Вы постоянно в стороне,
Как смерть близки, и неподвластны...
Но тем не менее - прекрасны,