Текст песни NimphaioN - Raven
Просмотров: 24
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
На этой странице находится текст песни NimphaioN - Raven, а также перевод песни и видео или клип.
O'er a quaint and curious volume of forgotten lore —
While I nodded, nearly napping, suddenly there came a tapping,
As of someone gently rapping, rapping at my chamber door
Ah, distinctly I remember it’s in darkened bleak December;
And pythonic dying ember wrought its ghost upon the floor.
Eagerly I wished the morrow; — vainly I had sought to borrow
From my books surcease of sorrow — sorrow for the lost Lenore —
This is all and nothing more
Quoth the Raven “Nevermore”
And the silken, sad, uncertain rustling of each purple curtain
Thrilled me — filled me with fantastic terrors never felt before;
So that now, to still the beating of my heart, I stood repeating
‘Tis some visitor entreating entrance at my chamber door —
Presently my soul grew stronger; hesitating then no longer,
“Sir,” said I, “or Madam, truly your forgiveness I implore;
I implore…
Deep into that darkness peering, long I stood there wond’ring, fearing,
Doubting, dreaming dreams no mortal ever dared to dream before;
Then this ebon bird beguiling my sad fancy into smiling,
By the grave and stern decorum of the countenance it wore,
‘Tis the wind and nothing more!
Nothing more!
Open here I flung the shutter, when, with many flirt and flutter,
In there stepped a stately Raven of the saintly days of yore;
Not the least obeisance made he; not a minute stopped or stayed he;
But, with mien of lord or lady, perched above my chamber door —
Perched upon a bust of Pallas just above my chamber door —
Perched, and sat, and nothing more.
Tell me what thy lordly name is on the Night’s Plutonian shore!
Quoth the Raven “Nevermore.”
“Though thy crest be shorn and shaven, thou,” I said, “art sure no craven,
Ghastly grim and ancient Raven wand’ring from the Nightly shore —
Much I marvelled this ungainly fowl to hear discourse so plainly,
Though its answer little meaning — little relevancy bore”
Yeah, for we can’t help agreeing that no living human being
Ever yet was blessed with seeing bird above his chamber door —
Nevermore! Nevermore! Nevermore!
But the Raven, sitting lonely on the placid bust, spoke only
That one word, as if his soul in that one word he did outpour.
Nothing farther then he uttered — not a feather then he fluttered —
Till I scarcely more than muttered “Other friends have flown before —
As my Hopes have flown before.”
Then the bird said “Nevermore.”
Startled at the stillness broken by reply so aptly spoken,
“Doubtless,” said I, “what it utters is its only stock and store
Caught from some unhappy master whom unmerciful Disaster
Followed fast and followed faster till his songs one burden bore —
But the Raven still beguiling all my fancy into smiling,
Straight I wheeled a cushioned seat in front of bird, and bust and door...”
Then, upon the velvet sinking, I betook myself to linking
Fancy unto fancy, thinking what this eerie bird of yore —
What this grim, ungainly, ghastly, gaunt, and haunted bird of yore
Meant in croaking “Nevermore.”
This I sat engaged in guessing, but no syllable expressing
To the fowl whose fiery eyes now burned into my bosom’s core;
This and more I sat divining, with my head at ease reclining
On the cushion’s velvet lining that the lamp-light gloated o’er,
But whose velvet-violet lining with the lamp-light gloating o’er,
She shall press, ah, nevermore!
Then, methought, the air grew denser, perfumed from an unseen censer
Swung by Seraphim whose foot-falls tinkled on the tufted floor.
“Wretch,” I cried, “thy God hath lent thee — by these angels he hath sent thee
Respite, respite and nepenthe from thy mem’ries of Lenore;
Quaff, oh quaff this kind nepenthe and forget this lost Lenore!”
Quoth the Raven “Nevermore.”
«It shall clasp a sainted maiden whom the angels name Lenore —
Clasp a rare and radiant maiden whom the angels name Lenore.”
Desolate yet all undaunted, on this desert land enchanted —
On this home by Horror haunted — tell me truly, I implore —
Is there, is there balm in Gilead? — tell me, tell me, I implore!”
Quoth the Raven “Nevermore.”
“Prophet!” said I, “thing of evil!"
Tell this soul with sorrow laden if, within the distant Aidenn,
It shall clasp a sainted maiden whom the angels name Lenore!
Lenore!
“Prophet!” said I, “thing of evil! — Prophet still, if bird or devil! —
Whether Tempter sent, or whether tempest tossed thee here ashore,
“Be that word our sign of parting, bird or fiend!” I shrieked, upstarting —
“Get thee back into the tempest and the Night’s Plutonian shore!”
Leave no black plume as a token of that lie thy soul hath spoken!
Leave my loneliness unbroken! — quit the bust above my door!
Take thy beak from out my heart, and take thy form from off my door!”
Quoth the Raven “Nevermore.”
And the Raven, never flitting, still is sitting, still is sitting
On the pallid bust of Pallas just above my chamber door;
And his eyes have all the seeming of a demon’s that is dreaming,
And the lamp-light o’er him streaming throws his shadow on the floor;
Quoth the Raven “Nevermore”
“I dreamed to see someday the poet,
Who's heart is ruby, awful-woed
This piece of wisdom – his soul’s roar
My hat is off to mr. Poe!” Однажды в полночь тоскливо, пока я размышлял, слабый и усталый,
O'er странный и любопытный объем забытых знаний -
Пока я кивнул, чуть не вздремнув, внезапно раздался стук,
Как кто-то мягко стучит, стучит в дверь моей комнаты
Ах, я отчетливо помню, что это был мрачный мрачный декабрь;
И питоновый умирающий тлеющий уголь нанес свой призрак на пол.
Я с нетерпением пожелал завтрашнего дня; - тщетно я пытался одолжить
Из моих книг преодоление скорби - скорби по погибшей Ленор -
Это все и ничего более
"Ворон больше никогда"
И шелковистый, грустный, неуверенный шелест каждой фиолетовой шторы
Взволновал меня - наполнил меня фантастическими ужасами, которых раньше не было;
Так что теперь, чтобы все еще биться в моем сердце, я стоял, повторяя
Some Это какой-то посетитель, умоляющий вход в дверь моей комнаты -
В настоящее время моя душа стала сильнее; больше не колеблясь,
«Сэр, - сказал я, - или мадам, действительно ваше прощение я умоляю;
Я умоляю ...
Глубоко в этой темноте всматривался, долго я стоял там, удивляясь,
Сомневаться, мечтать о мечтах, о которых никто из смертных не смел мечтать раньше;
Затем эта чёрная птица заставляет мою грустную фантазию улыбаться,
К могиле и суровому обличью лица, которое он носил,
The Это ветер и ничего больше!
Ничего более!
Открой здесь, я бросил ставень, когда со многими флиртовать и трепетать,
Там ступил величественный Ворон святых дней прошлого;
Не малейшее почтение сделал он; ни минуты не останавливался или остался он;
Но, с мином лорда или леди, взгромоздился над моей дверью палаты -
Расположенный над бюстом Паллас прямо над дверью моей комнаты -
Садился и сел, и больше ничего.
Скажи мне, как твое милое имя на Плутонском берегу Ночи!
"Ворон больше никогда".
«Хотя твой гребень стрижен и побрился, ты, - сказал я, - точно не жадный,
Ужасный мрачный и древний ворон, бродящий по ночному берегу -
Я удивлялся этой неуклюжей птице, чтобы так ясно слышать дискурс,
Хотя в его ответе мало смысла - мало уместности »
Да, потому что мы не можем не согласиться с тем, что ни один живой человек
Когда-либо еще был благословлен видеть птицу над дверью его камеры -
Nevermore! Nevermore! Nevermore!
Но ворон, одиноко сидящий на тихом бюсте, говорил только
Это одно слово, как будто его душа в этом одном слове он излил.
Ничего дальше он не произнес - не перо, то он затрепетал -
Пока я едва ли пробормотал: «Другие друзья летали раньше -
Как мои надежды уже летали.
Тогда птица сказала «Никогда».
Пораженный тишиной, нарушенной ответом, так метко произнесенным,
«Несомненно, - сказал я, - то, что он произносит, это его единственный запас и магазин
Пойман от какого-то несчастного хозяина, которому безжалостна катастрофа
Следовал быстро и следовал быстрее, пока его песни не несли одно бремя -
Но Ворон все еще манит улыбаться,
Я прямо развернул мягкое сиденье перед птицей, а бюст и дверь ...
Затем, после бархатного погружения, я взял на себя обязательство связать
От фантазии к фантазии, думая, что эта жуткая птица былой -
Что за эта мрачная, неуклюжая, ужасная, изможденная и преследующая птица прошлого
Имеется в виду каркающее «Никогда».
Об этом я сидел, занимаясь гаданием, но не выражая слога
На птицу, чьи огненные глаза теперь горели в ядре моей груди;
Это и многое другое я гадал, с удобной головой
На бархатной подкладке подушки, которую горел свет лампы,
Но чья бархатно-фиолетовая подкладка со светом лампы злорадствует?
Она будет давить, ах, никогда!
Затем, подумал, воздух стал плотнее, надушенный невидимым кадилом
Размахнулся Серафимом, чьи ноги падали на стеганый пол.
«Негодяй», - закричал я, «Бог твой одолжил тебе - этими ангелами Он послал тебя».
Передышка, передышка и nepenthe из твоих воспоминаний Ленор;
Квафф, о, квафф, такой добрый nepenthe и забудь об этом потерянном Леноре!
"Ворон больше никогда".
«Он обхватит святую деву, которую ангелы называют Ленор -
Обними редкую и лучезарную деву, которую ангелы называют Ленор.
Пустынный, но все неустрашимый, на этой пустынной земле заколдованной -
В этом доме ужасом преследуют - скажи мне правду, умоляю -
Есть ли в Галааде бальзам? - скажи мне, скажи мне, я умоляю! »
"Ворон больше никогда".
«Пророк!» Сказал я, «злой!»
Скажите эту душу с грустью, если в далеком Эйденне
Это обхватит святую деву, которую ангелы называют Ленор!
Ленор!
«Пророк!» Сказал я, «вещь зла! - Пророк еще, если птица или дьявол! -
Будь искусителем или буря бросила тебя на берег,
«Будь этим словом нашим признаком расставания, птицей или злодеем!» - закричал я, выскочив -
«Верни тебя обратно к буре и плутонскому берегу Ночи!»
Не оставляй ни одного черного шлейфа в знак того лжи, что говорила твоя душа!
Оставь мое одиночество в целости и сохранности! - Выйди из бюста над моей дверью!
Возьми свой клюв из моего сердца и возьми свою форму от моей двери! »
"Ворон больше никогда".
И Ворон, никогда не порхая, все еще сидит, все еще сидит
Скачать
