После школы я снова пошла на Лягушачью дорогу. Меня тошнит, чёрт возьми. Я вся в рвоте, чёрт возьми. Мне всё равно. Я пишу это в своей тетради Japonica. Вот что я узнала по-своему. О, моя жизнь совсем сошла с ума. Pentel, Pentel. Если бы я только могла сказать: «Пожалуйста, помогите мне». Pentel, Pentel. Пожалуйста, помогите мне, просто обычное «пожалуйста».
Старушка говорит, что она киборг. Даже несмотря на то, что меня тошнит, она всё время продолжает молча читать. Мне всё равно. Я снова пошла в Pentel. Писать вяло — это нормально. Пока дождь не прекратится. Pentel, Pentel. Если бы я только могла сказать: «Пожалуйста, помогите мне». Pentel, Pentel.
Я попытаюсь выбить из себя всю свою жизнь. Первый семестр, второй семестр, третий семестр. Время бьет меня. Я повзрослел еще на год, еще на два года, еще на три года. Поглощенный густым ветром, я думаю, что со мной будет, и все же моя жизнь то поднимается, то опускается. О, я больше не могу это выносить. Медленно я повзрослел.
Я повзрослел. Унесенный холодным ветром, я стал безнадежным взрослым. Страницы моей тетради «Японика» переворачиваются одна за другой. Все, чему я научился, исчезает в ветре. О, что мне делать? О, я больше не знаю. Давайте просто позволим ветру унести нас. Давайте станем как опавшие листья. В чем ценность жизни, наполненной мыслями? Я думаю. Лягушачья тропа продолжается после школы. Я все бормочу: «Мне все равно», и иду дальше, и дальше, и дальше. Ты действительно хочешь жить? Я пробормотал: «Я тебя убью», — и, склонив голову, извинился. Я всегда буду таким мерзким, блевотным ублюдком. О, что же будет? Ну, мне все равно. Я пошел в Pentel. В Pentel. Я пошел в Pentel. Я снова пошел в Pentel. Я пошел в Pentel. Я пошел в Pentel, чтобы что-то купить. Я пошел в Pentel. Я пошел в Pentel. Я хочу пойти в Pentel, чтобы что-то купить. Я пошел в Pentel. Я снова пошел в Pentel. Я снова пошел в Pentel. Да, Pentel. Я снова пошел в Pentel. Я пошел в Pentel. Я пошел в Pentel, чтобы что-то купить сейчас.