22.08.1939Десять дней до осени, десять до войны,
Десять дней, как десять тысяч лет.
Для кого-то повестью станут эти дни,
Для кого-то – сводками газет.
Десять дней, чтоб все сказать, чтобы все найти.
Десять раз проститься и простить.
Жизнь прожить за десять дней, что поле перейти,
Ветер ВойныПривкус меда и запах полыни – у ветра любви эта смесь.
Мы так жадно вдыхали ее, не заметив, как холодно здесь.
Мы едва обращали вниманье на тучи с другой стороны,
Теперь слишком поздно: меняется ветер –
это ветер войны.
Взгляд твердеет, меркнут цвета – останутся тень и свет.
Невыносимая ясность: жить между «да» и «нет».
Мастер Трамвайных ПутейСнежных петель наплетает метель,
Ночь приближая к концу,
Здравствуй, Мастер трамвайных путей,
Движущий нас по кольцу.
Сонмы планет, озаряющих тень,
Мудрый тростник на ветру.
Вывези, Мастер трамвайных путей,
Из дому нас поутру.
Остров ВалаамХолодный говор северных озер
Не переспорит в сумрачном величьи
Покой суровый каменных опор
И сосен вековое безразличье.
И теплый пар с поверхности земной
Уймет озноб. И бесприютность неба
Исчезнет за бревенчатой стеной.
А за стеною верят в чудо хлеба
Пахомий СтопникПахомий Стопник не искал прямых путей.
Он увидал когда-то свет на самом дне стакана.
С тех пор он напивался духом, как водой из крана,
А ближе к ночи выходил гонять чертей.
Молва о нем неслась за тридевять земель:
Его молитва топит лед и проницает стены,
Он слышит правду, видит признаки измены,
Первая ЖертваПЕРВАЯ ЖЕРТВА
Толпа тупа, угрюма и слепа,
Когда в ней зреет ярое безумство,
Когда блуждают мутные зрачки
Меж различением и безразличьем.
Как страшно и торжественно поймать
Седой СизифСизиф!
Сорок тонн седой тоски неси:
теперь они твои.
Камень пройденных дорог кати
вверх по склону, сердце – вниз.
Сизиф!
Груз поникших парусов тяни –