Драконь все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

Я напишу тебе песню
Про это теплое море
Оно весьма своенравно; пока мы поем,
Оно останется с нами.
А мы – народ корабельный,
Мы не снимаем тельняшек
Ни за обедом, ни за разговором,
Ни ночью, ни днем,

Planches du pont (стихи К. Ачилова)

Nous nous souvenons de la terre
Quand les vagues atteignent le ciel
Les mouettes poussent des cris amers
Comme les ames des noyes
Mais moi, je ne brise pas mon front
En priant de grace comme un mendiant

Он умел готовить марсельский буйабесс
(Малый не промах, молнии и громы!),
Уважал науку и технический прогресс
(Эй, за канаты, веселей, ребята!)
И когда он героически шагал на абордаж,
Кухонный нож заменял ему палаш,
Матросы двух кораблей (слева - вражий, справа – наш)
Ему кричали: «Полный вперед!»

Вдалеке от людей в обиталище древнем,
Чье названье утеряно или искажено,
Жил да был чародей по прозванию Мерлин,
О котором немеряно сочинено.
Королевских кровей, спец по каменным плитам,
От каких при паденье трясется земля,
Он поднимал их шутя, воздвигал мегалиты
И во славу Британии пас короля.

Когда над Кадисом восходит луна, серебряная монета,
Когда не останется в бочках вина, хоть долго еще до рассвета,
Тогда, усмехаясь проклятьям небес, с зюйд-вестом, товарищем верным,
Бродяга-мертвец, дон Диего Вальдес, уверенно входит в таверну.
Он молча садится за стол у окна и смотрит на море устало,
Он думает: «Так же всходила луна, когда мы летели на скалы,
И нам не помог бы ни ангел, ни бес, когда бы не рев капитана:
«Ты станешь к штурвалу, собака Вальдес!», и я вдруг поверил, что стану.

Всяк погружался, как в роман,
В географический туман,
Плавал, вином фантазий пьян,
В озере Мичиган.
Мадагаскар, Гренландия...
А мне-то нужна Ирландия!
Где ж тут у них Ирландия,
Баллигоулан?

Мы все кружились в этом танце,
Улетая без труда,
Англичане, итальянцы,
Чернь, священство, господа.
Искупали прегрешения,
Узнавая Божий гнев
В духе наших отношений,
В теле наших королев.

Когда над Кадисом восходит луна, серебряная монета,
Когда не останется в бочках вина, хоть долго еще до рассвета,
Тогда, усмехаясь проклятьям небес, с зюйд-вестом, товарищем верным,
Бродяга-мертвец, дон Диего Вальдес, уверенно входит в таверну.
Он молча садится за стол у окна и смотрит на море устало,
Он думает: «Так же всходила луна, когда мы летели на скалы,
И нам не помог бы ни ангел, ни бес, когда бы не рев капитана:
«Ты станешь к штурвалу, собака Вальдес!», и я вдруг поверил, что стану.

Взгляни: пред тобой виртуальный лес, зеленая чаща.
Деревья как будто бы выше, да и заросли гуще,
А ты - ты шагаешь такой живой, такой настоящий,
Что в этом лесу и вообще нигде не может быть лучше.
И вот ты спускаешься к роднику - олень к водопою,
Прозрачен родник и прохладой своей тебя овевает.
А что там за шорохи за спиной, откуда такое?
Ты не успеваешь взглянуть назад, тебя убивают.

- Что там в небе, братец мой, ворон или сокол?
Больно уж высоко, взглядом не достать…
- Солнцу не подставь лица, это птица горлица
Или птица-вопилица, время ей летать.
- Солнце, братец, благостно, мне от солнца радостно,
Вон, как оно, ясно, красно, играет на заре!..
- Солнцу не подставь лица, кто к нему потянется,
Может заиграться и заживо сгореть.

Крепко усни, мой свет,
В доме, где света нет,
Где по колено снег,
Где остановлен век.
Крепко усни, малыш,
В мире – мильоны крыш,
А с колыбельной слит
Листьев осенних всхлип.

Два каштана в кармане, я иду налегке,
А вокруг говорят на чужом языке,
Пусть эти звуки станут моими в назначенный срок.
А в этом старом доме на чердаке
Есть чернильная кровь и перо по руке,
И я воспользуюсь им для того, чтоб черкнуть пару строк
О том, что небо над всеми нами одно,
Что звезды в небе рассыпаны, как пшено,

«Напиши рэп про дельфина!» Таково было пожелание музрука. Рэп не получился, а песня, написанная в один присест ночью в поезде «СПб – Рига», имеет солоноватый вкус моря с легким джазовым оттенком.

25.12.2011

Ты видишь это море, в море вода,
У моря нет берегов, что неправильно, да.
Но море рядом с тобой, море рядом всегда,
Почему? Кто ответит?

Конечно же, тоже лирика.
Джингуэр Мэй - персонаж малоизвестного одноименного рассказа автора Светланы Быковой.
Об этом персонаже есть и вторая, редко звучащая, песня «Раз, в прошлый год или век, жил-был один человек…»
Всех Дж. Мэев что-то объединяет, но они – разные люди.
Именно в этом варианте хороша задумчивая флейта.

*****

Дорога на Паго-Паго (Стихи К. Ачилова)

Нынче пресны плоды – завтра станут горьки,
Значит, нас ожидают иные миры.
Ну, так вперед, как известно, вдоль красной реки,
А затем, моя радость, мимо синей горы.
Кто-то в гору пойдет, кто-то горы свернет,
А зачем нам сворачивать, пусть их стоят.

Не хочешь, брат, ютиться
В убогой конуре,
А хочешь поселиться
В усадьбе на горе,
Чтоб сверху взглядом гордым
Окинуть белый свет…
Да если будет золото -
И разговору нет!

Вторая ключевая песня альбома, создана совместно со Штурманом и под жесточайшим его контролем весной 2005 года! В процессе создания менялись музыка и размер, помогали и мешали карибские пираты во главе с Воробьем, Арбенин с «Печальным Роджером»… Ни одна песня альбома не вызывала таких мук творчества, как эта!
О Тортуге – не то Тортилле, не то тортилье – Черепашьем острове, сказано и написано достаточно много. Перечисленные в песне съедобные и не очень богатства Нового света, названия соседних с Тортугой островов – все призывает зрителя разглядеть те самые «очертанья земли» в привычных будничных картинах. Это и роднит песню с «Дорогой на Паго-Паго» - второй ключевой.
В процессе записи песни возникало множество смешных недоразумений. Например, оговорка «ставлю лучшую дочку против ваших товаров и погребов» - приоткрывает завесу личной жизни Капитана.
Для удобства записи вокала Штурман и Капитан покуплетно и поприпевно соотнесли ключевые фразы и ноты песни с географическими объектами - вехами на пути из Бристоля к Тортуге!.. Но это уже кухня, это уже тайна. Счастливого вам плаванья!

Там, на горизонте
То ли белый парус, то ли пират
Как рыбе зонтик

С вешалки начинается мой театральный мир,
Буфет работает, зал будет наш.
Выйти за рамки образа, из суеты квартир,
А декорацией станет пейзаж.
Пригородные станции, домики разных лет,
Кусты смородины, взгляды собак.
Выпишите квитанцию, я не брала билет -
По жизни некогда, видно, судьба.

Обними меня, дай приют,
Море, море мое!
Птицы в августе звезды с неба клюют,
Все, от чаек до соловьев.
Расступись предо мной водой,
Море, море мое!
Не соскучатся рыбы молча со мной,
Я – пришелец из дальних краев.

Достаточно знака в Божий день,
Чтоб знать, кто собака, кто олень.
Не скажешь по виду где, когда,
Победа, обида иль беда.
О нашей эпохе болтают вздор,
Но с миру по крохе, а в мире – мор.
На что уповаем, жизнь губя,
Когда убиваем в себе – себя?

От мыса Добрых Иллюзий
К мысу Крушения Надежд
Идем, пока еще люди,
В обрывках цветных одежд.
Гребем в полусне вполсилы,
Но шепчем: «Врешь, не возьмешь,
Еще мы будем кому-то милы,
Нам будет кто-то хорош,

Себя легко обмануть,
Взглянув в окно,
Мол, выйти засветло в путь
Не всем дано,
А сколько ведомо нам
Дурных примет!..
Моя чудная страна –
Неближний свет.

Текст написан в июле 2006 года по просьбе Штурмана. Представляет собой ностальгическое воспоминание о досках родимой палубы, воплотившееся в стихотворной форме во время бытового похода в магазин за продуктами.
Идея рождения на корабле беспокоила Капитана давно. Понятно, что воды тоже разделены и присвоены, но есть же нейтральные?! Хорошо представить себя на минуту просто – человеком моря.
Музыка была придумана Шкипером, чей второй вокал несказанно оживил песню.

Мы тоже вспомним о суше,
Когда волна выше облаков.
Пусть чайки плачут как души
Утопленников.

В голове моей колокольчики-чики, бубенчики-чики звенят постоянно,
В голове моей шурупчики-чики, винтики-тики крутятся туго…
Доктор, объясни мне все то, что так туманно!
Доктор, мы с тобою всегда понимали друг друга!
Это
Зелень моих болот,
Скука моих суббот,
Чай на закуску.

Ешьте хлебы свежие, запивайте молоком!
Ах, какой несдержанный в Корнуолле колокол,
Корнуолл, Корнуолл полюбил Бог,
Колокол, колокол как поет – ох!

Вот подходят к пристани корабли залетные,
Поглядите пристальней, королева – вот она.
Колокол, колокол как поет – ох,

Наше северное лето – зеленая зима,
Наше море по-своему сходит с ума,
Оно тоже любит шутки и готовит нам сюрпризов немало.
И вот ты гений, ты герой, ты дошел до глубины,
Ты замираешь от восторга у подножия волны
И поешь, что взбредет, от Пресли до Боба Марли.
Но – что это там мелькнуло?
Косой плавник во встречной волне…

– Мне нужно судно, капитан.
– Какое, капитан?
– Хотя бы это, капитан.
– Да что вы, капитан?!
– Ах, я без судна, как без рук,
даю любой заклад!
– Но это судно, милый друг,
Мой собственный фрегат!

Если монет много у вас,
Значит, ваш друг – бес.
Если у вас тысяча глаз,
Значит, ваш друг – лес.
Если саднит след от оков,
Значит, ваш друг – лук,
Если у вас много врагов,
Значит, погиб друг.

Чикаго, Лондон, Мадрид, конец вокзального дня.
Один попутчик хандрит и не глядит на меня,
Другой в соседнем купе пьет неразбавленный джин,
А третий, вечно в толпе, все трезв и часто один.
А я пишу письма мистеру N
В косых линейках последнего летнего дня,
Я пишу письма мистеру N,
Который где-то живет и, может, любит меня,

Мне тоже привиделась книга,
В которой тыща ответов на вопрос дважды два.
Дождавшись волшебного мига,
Я заглянула в нее – прощай, моя голова!
Здесь все обо всех, от правнука до праотца,
И можно спалить или дочитать до конца,
Эпиграф, мощный как апперкот,
Гласит: «И это пройдет».

Птицы

Я не ведал, что так бывает,
Думал, знаю все наперед,
Но, кто за птицами наблюдает,
Вместе с птицами и умрет.
Время их унесет, как листья,
Сбивши в грязный горластый ком,

Бывшее название – «Веселая матросская песня», сестра песни «Море мое», они написаны в один день. Впечатления – те же. Картинка – другая.
Теперь же в голове возникает сонная физиономия Шкипера, появляющегося на рассвете в дверях таверны после вчерашнего прибытия в порт. Недоуменное лицо его при виде первых рассветных лучей расплывается в широкой улыбке, требующей подходящего выражения чувств. Песенного, конечно. «Да что там – в путь, братцы!..»

Эх, ноги заплетаются, качается, кончается
И скоро забывается родимая земля,
Эх, кто на дно спускается, не захотев покаяться,
Потом, бедняга, мается, в котле, в аду юля.

Рыжая собака (стихи К. Ачилова)


Он был хорош, но не знал, что я умею плести
Кружева из теней ветвей,
Утекала вода из его горсти,
Серебром оставалась в моей.
Он был хорош, но не знал, что при полной луне

До нас опять не доехало лето,
Но значит ли это, что нас переедет зима?
И я, как водится, не дома, а где-то
Брожу до рассвета, считая ночные дома.
Я сама
Так хочу,
Хотя, наверное, не получу
То, чего желаю.

В феврале 2006 года Капитану случилось проходить мимо стройки. Капитан шел, задумавшись – приближался день рождения тогдашнего квартирмейстера «Дракони» Счастливчика Джонни, и тот просил сочинить для него песню. Какую? Джонни был почитателем Кэрролла, интересовался, подобно Капитану, поэзией английского нонсенса… До слуха Капитана донеслись голоса рабочих. Один из них на удивление мягко упрекал другого: «Эх ты, обормот!..- говорил он. - Эй ты, обормот, слушаешь?!» Так родился припев. А потом – и все остальное.

Я встретил его на скрещенье дорог,
Сперва обозвал дураком.
Он был по натуре совсем не игрок,
Он не был совсем игроком.
Я понял, что все происходит не зря,
Когда на борту корабля

Гуляй, гуляй, гуляй, портовая голь!
Я нынче король вина и медной монеты,
Недаром я всю жизнь скитался по свету,
Соль на моих губах, в крови алкоголь.

«Вчера на дно, сегодня под облака -
Такая у нас тоска, такая работа»,-
Сказал мне лейтенант королевского флота,

Битая собака веселая нравом,
Что ты думаешь о людях, скажи?
Они снуют мимо тебя, то влево, то вправо,
У людей, должно быть, очень скучная жизнь.
Они не верят, что все это выбрали сами,
И не помнят, сражаясь из-за куска колбасы,
Как это здорово - смотреть на небо часами,
На небо, а не в телевизор и не на часы.

Дождь. Октябрь. Понедельник. Ты хотел курить
и руку в карман опустил по привычке.
Зажигалка пропала тому дня три,
Однако - стоп! - в глубине завалялась спичка.
Постой, не спеши добывать огонь
Движеньем пальцев, привычно ловким.
Разгляди, удивись, положи на ладонь
Эту странную спичку с зеленой головкой.

Февраль 1995.
Песня целиком и полностью на совести кельтов, к которой пытается воззвать скрипка.
Слышал ли птичью песню, слышал ли птичью песнь в предутренний час?

В час рассветный на ветви сосновой над озером иволга пела:
«Если б стала я девою снова, и голос вернула б, и тело.
Стать, какою была – я жить не жила, любить не умела,
Что с того, что крыла обрела, коли тело в могиле истлело?

Так начинается жизнь:
Ты забыл все, что знал и вчера, и с утра,
Ты пришел на вокзал, очевидно, пора.
Ты глядишь на вагоны, крутя головой,
И решаешь, какой из них твой.
А у вагона есть привод,
Он приводит колеса в движенье,
Поезд - только его продолженье,

Раскрывай пошире глаза или рот,
Мы – такой веселый умелый народ!
А что нам не надь – можем вам одолжить,
Мы умеем жить.
Я умею шить, ты умеешь вязать,
Он умеет ловко бутылки открывать,
А соседи завтра купят новую кровать –
Жить- не переживать.