Бояться смертименя нельзя обвинить в постоянстве,
но я люблю тебя
больше,чем себе может позволить человек
в этот век
в этом просторе
в этом пространстве
Выше поэзиия буду банален, не нов,
молясь тут карандашу.
ты достойна самых лучших стихов
и я тебе их напишу.
про танец пыли
в воскресной дали,
про то, кем мы были,
Глубоков детстве ты читал жюль верна
ты думал, что впереди все так интересно, наверное
а сейчас, кроме завтрака в маке мало что радует
и, если закрыть глаза,
то там все время
что-то
падает
Л.воспоминания о дневных феях и ночных нимфах
блекнут перед тем моментом
когда ты мои волосы гладила.
это было так волнительно.
и дело не в рифмах.
дело в твоих руках
о которых сегодня так пронзительно молчало радио
Мадам бессоннице в мужья давно уже засватанкакие-то поклонницы
пишут,
предлагают встретиться на улице марата
простите,
я мадам бессоннице
в мужья давно уже засватан
Нет волшебстваохуевший от простуд,
напоминающий собой сосуд,
в котором когда-то были какие-то
вещества.
устал ждать цунами,
ну или хотя бы рассвет.
Обручениеу нее рыжие кудри
и смешное лицо.
ее губы с привкусом рома.
ей не нужен гудвин,
она уже дома.
море утащило ее кольцо
в полдень августа они обручились
По олдскулуя проведу ночь за сигаретами
день в рюмке
и улетучится вся моя грусть
ты можешь ебаться с другими поэтами
но не смей носить их сборники в сумке
и читать их стихи наизусть
они пишут стихи в своих блокнотах
Теплый липтонраньше мы мечтали о весне подкожно
теперь далеки друг от друга невозможно,
но помню тот грязный лифт,
ту, лестничную площадку, почти под крышей
тот теплый липтон
и мой монолог у твоих ног
(дело не в том, что я тебя любил,
Три песни о расстояниимоя обитания среда
с тобой рядом.
тоска по тебе стала обрядом
и меня, сидящего в грусти наряде
все куда-то везут поезда
все куда-то мчат такси,
а мне просто хочется