БабочкаЭто ты ли, солнце моё, отчаяние?
Это ты ли, светлая птица месяца?
Твои очи, очи твои бескрайние
В моих веках, веках моих, поместятся ль?..
И слетела тихо, слетела ласточкой,
И упали губы, упали ранено.
Это ты ли, ты, или это я уже,
Ты ли, я ли, а на просвет печальное.
ГолубьПросыпался и снова загадывал,
чтоб в открытых глазах всё по-новому.
Всё сквозь щели в ворота подглядывал,
город дивный светился покровами.
Люди света скользили по улицам,
прослезился и понял, всё сбудется.
Просыпался, и мучил, и мучился,
ЖирафУ жирафа под кожей ходят материки.
Помнишь ты ледоход на реке широкой?
Тело гудит, как проезжающие, с солдатами, грузовики,
Шея жирафа такая, что глаза всегда какие-то одинокие.
Если тепло превращается в свинец, тот – в лёд,
лёд в свинцовые воды Невы,
Там, откуда тепло ушло, что останется, кого «люблю»?
мёртвые ушиМёртвые уши.
Перечеркнул
по слипшимся векам истории,
что на земле
не было проклято, предано?
Вот мы стоим
глухонемые бесполые,
Перед сномЗажигают фонари
За окном.
Сядь со мной,
Поговори
Перед сном.
Целый вечер
Ты со мной
По липкому снегу
По липкому снегу шагаю уныло,
Что ночь пропадает - пишу "все пропало".
Отчаянно хочется что-нибудь сделать,
Хоть глупость, хоть подвиг, чтоб что-нибудь стало.
Я долго бродила без смысла, без толка.
Не можешь - читаю "не хочешь, и все тут".
Я не понимаю, не верю, не знаю,
СкалолазЯ вижу
они несутся через пропасть
не зная что под ними пропасть
Я слышу
они смеются надо мной
как я карабкаюсь на гору
им чудо
а мне кусочек волшебства
Там где прощаютсяТам, где прощаются,
реки расходятся,
Ветер качается,
качает и молится
За тонкие линии
между ладонями,
За дали синие,
дороги своднями.