Текст песни Лев Толстой - Хаджи-Мурат
Просмотров: 35
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
На этой странице находится текст песни Лев Толстой - Хаджи-Мурат, а также перевод песни и видео или клип.
Садо, у которого останавливался Хаджи-Мурат, уходил с семьей в горы, когда русские подходили к аулу. Вернувшись в свой аул, Садо нашел свою саклю разрушенной: крыша была провалена, и дверь и столбы галерейки сожжены, и внутренность огажена. Сын же его, тот красивый, с блестящими глазами мальчик, который восторженно смотрел на Хаджи-Мурата, был привезен мертвым к мечети на покрытой буркой лошади. Он был проткнут штыком в спину. Благообразная женщина, служившая, во время его посещения, Хаджи-Мурату, теперь, в разорванной на груди рубахе, открывавшей ее старые, обвисшие груди, с распущенными волосами, стояла над сыном и царапала себе в кровь лицо и не переставая выла. Садо с киркой и лопатой ушел с родными копать могилу сыну. Старик дед сидел у стены разваленной сакли и, строгая палочку, тупо смотрел перед собой. Он только что вернулся с своего пчельника. Бывшие там два стожка сена были сожжены; были поломаны и обожжены посаженные стариком и выхоженные абрикосовые и вишневые деревья и, главное, сожжены все ульи с пчелами. Вой женщин слышался во всех домах и на площади, куда были привезены еще два тела. Малые дети ревели вместе с матерями. Ревела и голодная скотина, которой нечего было дать. Взрослые дети не играли, а испуганными глазами смотрели на старших.
Фонтан был загажен, очевидно нарочно, так что воды нельзя было брать из него. Так же была загажена и мечеть, и мулла с муталимами очищал ее.
Старики хозяева собрались на площади и, сидя на корточках, обсуждали свое положение. О ненависти к русским никто и не говорил. Чувство, которое испытывали все чеченцы от мала до велика, было сильнее ненависти. Это была не ненависть, а непризнание этих русских собак людьми и такое отвращение, гадливость и недоумение перед нелепой жестокостью этих существ, что желание истребления их, как желание истребления крыс, ядовитых пауков и гиен, было таким же естественным чувством, как чувство самосохранения. The aul ravaged by the foray was the very one in which Hadji Murad spent the night before leaving for the Russians.
Sado, with whom Hadji Murad stayed, went with his family to the mountains when the Russians approached the aul. Returning to his village, Sado found his saklya ruined: the roof was ruptured, and the door and pillars of the gallery were burnt, and the inside was ogazhena. His son, that handsome, glittering-eyed boy, who enthusiastically looked at Hadji Murad, was brought dead to the mosque on a horse covered in burqa. He was pierced with a bayonet in the back. A fine-looking woman who served, during his visit, Hadji Murato, now, in a torn shirt on her chest, revealing her old, drooping breasts, with flowing hair, stood over her son and scratched her face in blood and did not stop howling. Sado with a pickaxe and a shovel went with his family to dig a grave for his son. The old man's grandfather was sitting by the wall of a collapsed hut, and his stern wand stared dully in front of him. He has just returned from his bee stalker. The two stalks of hay that were there were burned; The old and planted apricot and cherry trees planted by the old man were broken and burned and, most importantly, all beehives and bees were burned. The howl of women was heard in all the houses and in the square, where two more bodies were brought. Small children roared with their mothers. The hungry brute, who had nothing to give, also roared. Adult children did not play, and looked at their elders with frightened eyes.
The fountain was polluted, apparently on purpose, so that water could not be taken from it. The mosque was also filthy, and the mullah with the mutalims cleaned it.
The old owners gathered in the square and, squatting, discussed their position. Nobody talked about hating Russians. The feeling that all Chechens, young and old, felt, was stronger than hate. It was not hatred, but the non-recognition of these Russian dogs by people and such disgust, disgust and perplexity before the absurd cruelty of these creatures, that the desire to exterminate them, like the desire to exterminate rats, poisonous spiders and hyenas, was just as natural a feeling of self-preservation.
Скачать
