Текст песни Валентин Никулин - Два сонных яблока-Мандельштам

Исполнитель: Валентин Никулин
Название песни: Два сонных яблока-Мандельштам
Дата добавления: 02.11.2014 | 06:09:22

Просмотров: 84
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным

На этой странице находится текст песни Валентин Никулин - Два сонных яблока-Мандельштам, а также перевод песни и видео или клип.

Кто круче?

Валентин Никулин

или

Владимир Макаров

Кто время целовал в измученное темя, -
С сыновней нежностью потом
Он будет вспоминать, как спать ложилось время
В сугроб пшеничный за окном.
Кто веку поднимал болезненные веки -
Два сонных яблока больших, -
Он слышит вечно шум, когда взревели реки
Времен обманных и глухих.
Два сонных яблока у века-властелина
И глиняный прекрасный рот,
Но к млеющей руке стареющего сына
Он, умирая, припадет.
Я знаю, с каждым днем слабеет жизни выдох.
Еще немного - оборвут
Простую песенку о глиняных обидах
И губы оловом зальют.
О глиняная жизнь! О умиранье века!
Боюсь, лишь тот поймет тебя,
В ком беспомощная улыбка человека,
Который потерял себя.
Какая боль - искать потерянное слово,
Больные веки поднимать
И, с известью в крови, для племени чужого
Ночные травы собирать.
Век. Известковый слой в крови больного сына
Твердеет. Спит Москва, как деревянный ларь,
И некуда бежать от века-властелина...
Снег пахнет яблоком, как встарь.
Мне хочется бежать от моего порога.
Куда? На улице темно,
И, словно сыплют соль мощеною дорогой,
Белеет совесть предо мной.
По переулочкам, скворешням и застрехам,
Недалеко, собравшись как-нибудь, -
Я, рядовой седок, укрывшись рыбьим мехом,
Все силюсь полость застегнуть.
Мелькает улица, другая,
И яблоком хрустит саней морозный звук,
Не поддается петелька тугая,
Все время валится из рук.
Каким железным, скобяным товаром
Ночь зимняя гремит по улицам москвы,
То мерзлой рыбою стучит, то хлещет паром
Из чайных розовых, как серебром плотвы.
Москва - опять Москва. Я говорю ей:"здравствуй!
Не обессудь, теперь уж не беда,
По старине я уважаю братство
Мороза крепкого и щучьего суда".
Пылает на снегу аптечная малина,
И где-то щелкнул ундервуд.
Спина извозчика и снег на пол-аршина:
Чего тебе еще? Не тронут, не убьют.
Зима-красавица, и в звездах небо козье
Рассыпалось и молоком горит,
И конским волосом о мерзлые полозья
Вся полость трется и звенит.

А переулочки коптили керосинкой,
Глотали снег, малину, лед,
Все шелушится им советской сонатинкой,
Двадцатый вспоминая год.
Ужели я предам позорному злословью -
Вновь пахнет яблоком мороз -
Присягу чудную четвертому сословью
И клятвы крупные до слез?

Кого еще убьешь? Кого еще прославишь?
Какую выдумаешь ложь?
То ундервуда хрящ: скорее вырви клавиш -
И щучью косточку найдешь;
И известковый слой в крови больного сына
Растает, и блаженный брызнет смех...
Но пишущих машин простая сонатина -
Лишь тень сонат могучих тех. Who being kissed in the exhausted crown -
With filial tenderness then
He will be remembered as the sleeping bear a time
In wheat snowdrift outside.
Who century raised painful eyelids -
Two carotid large apple -
He hears a noise forever , when the river roared
Times of deception and deaf .
Two apples in the carotid - century ruler
And clay lovely mouth
But mleyuschey aging hand son
He was dying, pripadet .
I know every day life weakens exhale.
A little - would stop
Simple songs on clay insults
And lips tin flooded .
On clay life! About Dying century !
I'm afraid that only he will understand you,
In whom helpless smile of a man
Who has lost himself .
What a pain - look for the lost word
Patients eyelids lift
And , with the lime in the blood, for the tribe of others
Night collect herbs .
Century . Calcareous layer in the blood of the patient 's son
Hardens . Moscow sleeps like a wooden chest ,
And nowhere to run from the century - lord ...
Snow smells of apples , as of old .
I want to run away from my doorstep .
Where to? Dark outside ,
And , like pour salt paved roads,
Whitens conscience before me .
By alleys , skvoreshnyam and eaves ,
Near gathered somehow -
I , an ordinary passenger , covered fish fur
All silyus cavity fasten .
Flashes street , the other ,
And apple crunches sled frosty sound
Defies tight loop ,
All time goes wrong .
How iron , Hardware
Night winter thunders through the streets of Moscow,
That knocks frozen fishes , then whips ferry
From tea pink , silver roach .
Moscow - Moscow again . I tell her : & quot; Hello !
Not obessud now really does not matter,
I respect on ancient brotherhood
Frost and good pike court & quot ;.
Glows in the snow pharmacy raspberries,
And somewhere clicked Underwood .
Spina cab and snow on the half yard :
What do you want more? Not touched, not killed.
Winter- beauty, and in the stars sky goat
Crumbles and burns milk ,
And horsehair about frozen runners
All cavity rubs and rings .

A pereulochki smoked kerosene ,
Ingest snow, raspberries , ice,
All shelled them Soviet sonatinkoy ,
Twentieth recalling year.
Could I betray disgraceful backbiting -
Again smells apple frost -
Oath bubbly fourth estate
And vows big to tears ?

Who else you kill ? Who else famous?
How to invent a lie?
That Underwood cartilage rather pluck the keys -
And find pike bone ;
And calcareous layer in the blood of sick son
Melts, and falls upon the blessed laughter ...
But typewriters simple Sonatina -
Only a shadow of the mighty sonatas .