Текст песни Djordje Balasevic - Ljubio sam snasu na salasu

Исполнитель: Djordje Balasevic
Название песни: Ljubio sam snasu na salasu
Дата добавления: 10.10.2016 | 19:24:37

Просмотров: 28
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным

На этой странице находится текст песни Djordje Balasevic - Ljubio sam snasu na salasu, а также перевод песни и видео или клип.

Кто круче?

Djordje Balasevic

или

Bajaga

Ljubio sam snašu na salašu

E, baš sam onomad razmislj'o od čega pravidu tambure, pa sam pit'o i, i Mitu, i Proku, i onog Mileta Devića, birtaša, zna li kogod, pa niko nije znao da mi kaže. A onda mislim, na posletku, nije to baš tako zdravo ni važno. Jer, evo, i ova moja tambura, i stara i bog zna kakva, i zvoni i zveči, a opet svira. Pa ću probati sada na njoj da vam odsviram, pa mog'o bih kas'ti da ispripovedam šta mi se jedared desilo kad sam išao u Iđoš na vašar, a još sam deran bio.
Krenem ti ja jedared u Iđoš, bio tamo neki vašar. Sad, jel' vašar, jel' sajam, baš ne mogu tačno da se setim. Al' šta bilo da bilo, baba mi je dao nešto novaca, šta sam ja onda mogao imati, jedno osamnaest, devetnaest godina, uveliko sam se momčio već po sokacima, pa mi je baba rekao: "Na sine para, idi u Iđoš i kupi kakvog lepog konja. Ne marim kakvog, sad, jel' ždrepca, jel' pastuva, jel' ajgira, samo kobile nemoj!" E baš tako mi je rekao. Baba nikad nije mnogo baš voleo kobile. Sad sam ga i ja razum'o, otkad sam odrastao.
I tako sam krenuo, pa sam hteo nekom prečicom, preko polja. Nisam se setio onog što kažu: preko preče - naokolo bliže. Ono bilo letno doba, što bi kaz'li Englezi, Summer time, when the living is easy, tu negde preobraženije, mož' biti tako, devetnaesti, dvadeseti avgust mesec. Sunce odskočilo, podne, a od tog druma ni traga ni glasa. Kanda da sam zalutao. Bogami, kanda da sam zalutao. A gladan i žedan i umoran. Još mi je mati kazla: "Ponesi štagod za jelo". "Ta", reko, "mani mati, naopako, šta ću nosit, tu za dva sata, časom ću ja". Al', vraga, baš mi je falilo.
I vidim, neki salaš se beli u senci oraja. Sad, jesu l' bili kokosovi oraji ili kakvi drugi, to ne mogu da se setim, al', reko', 'ajd da svratim, sad što, šta me košta? Valjda će mi dati parče 'leba i masti i malo aleve paprike odgore, pa ondak čašu vode, a nad'o sam se i kakav tanak špricer, što Mađari kažu "Hozsu lepes", a to na mađarskom znači "dugačak korak".
I kad sam došao na taj salaš, prvo što sam video, na astalu cipovka 'leba bela, vidilo se da je frižak, onako, reš malko. A po avliji svuda trčidu pilići, brojleri oni što se zovu. Lepo i dan - danas vidim kako onako po avliji se muvaju levo - desno. Odškrinita vrata od pušnice. A tu... E, divota jedna! Odma' ogladnim kad se toga setim. Šunke, slanine, a znaš koje slanine? One 'nako što ima red slanine pa red šunke, pa red slanine pa red šunke, pa tako jedno pet - šest puta, ti redovi. Pa ondak, ondak džigernjače, pa švargle, pa krvavice... A dole jedno plekano bure puno čvaraka i droždina. Što bi kaz'li Japanci, ikebana, prava ikebana. Ništa mene to nije, što bi kazl'o, onako, taklo, iako sam bio gladan k'o vrag. E, već neka plava snaša što se muvala levo - desno po avliji i 'ranila već pomenute, ove - piliće...

Da sam tada im'o kuću i njivu,
pet - šest svinja i bar jednu kravu,
i avliju, u njoj jabuku il' šljivu
uz'o bih tu snašu plavu.

Pitam: "Jel', di su ti baba i mati?"
Ona reče mi ovako:
"Baba do utorka neće da se vrati,
a s materom ćemo lako!"

Pa, da te ne slažem, za jedno frtalj sata, u vr' glave...

Ljubio sam snašu na salašu, strasno,
beše mirisna k'o majska ruža.
Rekla mi je konačno, al' suviše kasno,
kako ima brkatog muža.

Tek tad videh iza plasta sena
s nekim vilama muža njena.
On mi reče: "Jel' ti, vandrokašu,
pušćaj o'ma moju snašu!"

A pre toga, sad, jel' sekundu, jel' dve, ne znam...

Ljubio sam snašu na salašu, strasno,
beše mirisna k'o majska ruža.
Rekla mi je konačno, al' suviše kasno,
kako ima brkatog muža.

Od tog doba u vasioni su se odigrale mloge neverovatne pojave. Eto, baš onomad sam čitao, ta Kohoteklova kometla, i sve te zvezde sas repom, pa ondak onaj Bermudski troug'o 'di na čudan način nestajadu silni avioni i brodovi. Tol'ko brodova nestalo tamo da se ja već malko brinem i za Slavonski Brod da mu se šta ne desi. Pa ondak Rusi u kosmosu, pa, ne znam, Amerikanci u kosmosu, pa Kinezi u kosmosu, pa Bogićević u Ko... Pa svi u kosmosu. Čudo jedno!
A to sam sve kaz'o samo da bi malko ilustrovao, ovako, ta mistika i to, šta se sve dešava, jer ja šta god sam zamišlj'o, šta god sam sanjao, to sve mi se ostvarilo. Sve mi se baš ostvarilo. Eto, onomad mi baš umro tetak, iz Gospođinaca, i ostavio mi dvanaest jutara zemlje, ritske, znaš kakve? Kažu navodnjavaj, ne znam, đubri, prskaj, ovo, ono, 'ibridi... Ma kakvi, znaš kakva je ovo zemlja? Tu kad bi dugmad posej'o opet bi nešto viklo. Ja ti kažem - tu bi mog'o sejati i kikiriki, i artičokle, ondak ono, ono drvo što crnci pravidu lebac od njega. I, čudo jedno, pa sve bi tu izraslo. Takva zemlja.
A u selu - dve kuće. Jedna baš na glavnom sokaku. Da ti ne kažem ni kako se zove sokak, ni koji je broj od kuće, al' kad dođeš, odma' ćeš videti. Odma', odma' se to vidi. Eej, šest pendžera sas ulice, od toga četiri kibicfensteri, pa onako, kad metnem muškatle, a zimi kad nema nikakvog drugog cveća, ondak one zimske ruže, sitne, one žute, što lepo onako mirišu, pa divota da ljudi prolaze pa sve gledaju pa govore: "Ju što je lepo, ju što je divno!", i još svašta govore. Kako i ne bi. Druga kuća mi tu, čelo crkve, isto na lakat, isto je lepa i puna k'o oko, samo što je sa slamenim krovom. Al' ne mari, tu mi sad baba živi i mati.
A salaš, e, pitaš kol'ki mi je. Ne bih ti mog'o kaz'ti kol'ki je. I ja sam voleo da znam pa sam onomad zvao geometra, čak iz Segedina da izmeri al' nije mogao siroma', na polak se onesvestio. Eto. Ne može to odjedared. Al' evo, da uzmeš konja ujutru, al' dobrog konja, pa uzjašeš pa jašeš, i, jašeš i jašeš, do uveče, znaš, i uveče i tebi i konju dosta, i mislite, "Gdi smo i krenuli da jašemo?" - a još ste na mom salašu. Eto, tol'ki je.
U štali - šest konja. četir' ova, sto ih pređem, sad, jel' u taljige jel' kad orem, ili tako štagođ. A dva bela, ona paradoša, samo kad je, kad su neki svečari, jel' u zimu, tu tako oko Svetog Jovana, kad ih upregnem u saonice, pa s praporcima, pa - divota jedna.
Krava imam petnaest komada i to simentalke, one 'olandske. Znaš kakve su? K'o iz opateke da su izašle. Da staneš pa da gledaš, da kažeš: "E, ove sigurno nosidu tetrapak mleko!", takve su. A nije, nose obično mleko k'o i naše krave, samo što su takve čiste, k'o sa čokolade, sa onih slika, mlečne čokolade i tako, divota jedna.
Svinja imam dvajes'-pet komada jorkšir i dvajes'-pet komada, sad, jel', berkšir il' bert lankaster, ne znam, uvek tu brkam od ta dva imena. Pa imam nešto i mangurica, imam i prasica. Živine? Tol'ko živine nisi vid'o. Da naranim polak Afrike. Znaš šta je: ćuraka i moraka i pataka i gusaka, jesam još štagod zaboravio - svejedno, imam svega. Pa to sam probao sas digitronom da izbrojim kol'ko imam pa mi iskočio osigurač, ne mož'! Al' vidi ovako, na primer: nekad se probudim, pogledam kroz pendžer, pa reko': "Ju, sneg pao!", znaš, beli se salaš. Pa ondak mislim, pa ne može biti sneg, naopako, letno doba, kakvi sneg?! A ono - jaja po salašu! I ne možeš skupiti. Unajmim mobu da skuplja jaja, pa ne može, dok skupim, opet polak mućkovi.
Imam nešto i novaca, nije da nemam. Ne bi voleo o tom da pričam, kol'ko imam i gdi ih držim.
Samo, znaš, da ti kažem o'ma', slabo meni vajda od svega toga što sam ti nabrojao. Znaš, kad tako nekad uleto, kad opali kakva omorina, a ja se prevrćem levo - desno po onoj dunji, pa ne mogu da zaspim, znaš, pa onda izađem na kong, pa sednem na basamke, pa gledam u zvezde i mislim: "Otac mu i te zvezde, kol'ko toga ima - ne možeš to ni izbrojati, čudo jedno!" Da!
E, viž, ondak se s mlogo tuge setim...

Ljubio sam snašu na salašu, strasno,
beše mirisna k'o majska ruža.
Rekla mi je konačno, al' suviše kasno,
za tog njenog brkatog muža.
(Eh, da ga je tamni vek moj zacrnio, kad sam ga i video i kad je došao i sve... A sad, šta bilo da bilo...) Я поцеловал вниз на ферме

Ну, я только недавно razmislj'o из которых принципы тамбура, но я и Он спросил, и Миту, и проклинал, и что Mile Девича, пабы, кто знает вас, но никто не знал, чтобы сказать мне. И тогда я думаю, что, в конечном счете, это не то, что здоровый, не имеет значения. Ибо вот, и этот мой барабан и старый, и Бог знает что, и звон и дребезжание, и все же играет. Так что я буду стараться теперь ей играть для вас, но я mog'o kas'ti к ispripovedam, что случилось, возможно, один раз, когда я пошел в Иджёш на ярмарку, и тем не менее я был deran.
Я иду, вы, возможно, один раз в Иджёш, был справедливым. Печально, это не справедливо, честно, просто не помню точно. Но то, что должно было быть, бабушка дала мне немного денег, что я мог бы тогда, один восемнадцать, девятнадцать, я сильно Момчило уже на улицах, но моя бабушка сказала: "Пары сын, входить и Иджёш купить любой хороший лошадь. Я больше не заботятся, в настоящее время, является жеребец, правый жеребец, правый жеребец, кобыла просто нет! " E просто так он мне сказал. Баба никогда не много так же, как кобылы. Теперь у меня есть, и я razum'o, так как я вырос.
Так что я пошел, и я хотел кратчайшим через поля. Я вспомнил, что они говорят: через упреждающий - около ближе. Это было время года, который будет kaz'li английский язык, Летнее время, когда живое легко, где-то preobraženije, человек ', чтобы быть таким, девятнадцатый, двадцатый в августе месяце. Солнце подпрыгнул, полдень, и с этой дороги нет знака. Канда, что я потерял. Бог, казалось, что я потерял. Голодный и жажду и усталость. Даже моя мать Kazlų: "Возьми все, что вы едите." "Это," сказал, что они, "Мани мать, неправильно, что я ношу, там в течение двух часов, время я буду." Но, черт возьми, я пропускаю.
Я вижу ферму в тени Белого O'Reilly. Теперь они л 'были графств кокоса или любой другой, не помню, но, река', c'mon прибыть, теперь что, что мне стоить? Я думаю, если вы дадите мне кусок "хлеба и жира и немного кайенского перца на вершине, а затем кто-то еще стакан воды, nad'o я был своего рода тонкий огурец, как говорят венгры" Hózsa lépés ", и что в Венгрии означает" большой шаг ".
И когда я пришел на ферму, первое, что я увидел на столе servedin буханка "хлеб белый, можно видеть, что Фризак, вроде бы, немного хрустящей. А во дворе все trčidu цыплят, бройлеров, как они называются. Хороший день - сегодня я вижу, что, как двор ударили по левой - правой. Odškrinita дверь коптильни. А там ... Ну, один чудесами! Сразу же я получаю голодны, когда я думаю об этом. Ветчина, бекон, и вы знаете, что бекон? Один "после возвращения порядка бекона порядка ветчины, затем слой бекона затем слой ветчины, а также пять-шесть раз, эти строки. Ну ondak, ondak ливерная, зельц, однако, но пудинга ... Авансовый один plekano баррель, полный треска и Drozdin. Что бы kaz'li японский язык, икебана, права икебаны. Ничто меня это не является, что бы kazl'o, путь, коснулся, хотя я был голоден, как ад. E, но некоторые синий Гуди был зацепив левой - прямо через двор и "раненые уже упоминалось, это - куры ...

Если бы я тогда был действительно дом и ферма,
от пяти до шести свиней и по крайней мере одну корову,
и двор, в ней яблоко или как сливы
Я бы взял, что СЧА синий.

Я спрашиваю: "Есть, ди ты бабушку и мать?
Она сказала мне так:
"Баба до вторника не возвращаться,
и матер будет легко! "

Ну, если вы не согласны, в течение одного часа с четвертью, в порядке осуществления своего ума ...

Я поцеловал вниз на ферме, страстно,
был пахнущий, как майская роза.
Она сказала, что в конце концов, но слишком поздно,
Как имеет усов человека.

Только тогда я увидел за стога
с некоторыми виллы ее мужем.
Он сказал мне: "Вы, vandrokašu,
O'ma оставить мои СНА! "

А до этого, в настоящее время, занимает второе место, справа два, я не знаю ...

Я поцеловал вниз на ферме, страстно,
был пахнущий, как майская роза.
Она сказала, что в конце концов, но слишком поздно,
Как имеет усов человека.

С того времени во Вселенной имела место ягодный невероятное явление. Ну, как раз на днях я прочитал, это Kohoteklova кометы, и все эти звезды хвост SAS, но ondak Бермудском troug'o 'ди странным образом nestajadu могучих самолетов и кораблей. Толко корабли исчезли там, что я забочусь, но мало для Славонский Брод быть то, что происходит. Ну ondak русских в космосе, но я не знаю, американцы в космосе, и китайцы в космосе, но Богичевич Ко ... Так что все во вселенной. Чудо!
И это все, что я kaz'o только чтобы показать немного, как это, это и это мистика, что происходит, потому что я делаю все, что я zamišlj'o, что я мечтал все это сбудется. Все, что мы можем реально достичь. Ну, в последнее время я только что умер дядя, от Господжинци, и оставил двенадцать акров земли, болота, вы знаете, что? Они navodnjavaj, я не знаю, оплодотворены, распирает, и это, и что, 'iBrid ... Нет, вы знаете, в какой стране это? Здесь, если кнопки снова posej'o к чему-то за неделю. Я говорю вам - что и может я сеял, и арахис, и артишоки, а затем кто-то еще, что, что дерево, которое директивы афроамериканцы lebac от него. Интересно одно, все пути к взрослому. Такая страна.
А в селе - два дома. Только один из них на главной улице. Не сказать вам, что это называется улица, а не о том, что количество домов, но когда вы приходите, вы сразу увидите. Сразу же, прямо сейчас вы его видите. EEJ шесть pendžera SAS улица, четыре из которых KIBICFENSTER, и поэтому, когда я кладу герани, а зимой, когда нет других цветов, ondak тех зимних роз, крошечные, желтых, так хорошо, как они пахнут, но чудеса, что люди ходят вверх вид они говорят: "Жу, и это приятно, как это замечательно!", и много говорят. Как это не могло. Второй дом, мы здесь, лоб церкви, также локтя, то же красива и полна, как глаз, так же, как с соломенной крышей. Но не все равно, что мы теперь бабушка и мать жила.
Ферма, электронная почта, спросите, сколько вы. Я бы не mog'o должен сказать, сколько. Я хотел бы знать, так что я в последнее время под названием геодезиста, даже от Сегеда, чтобы измерить, но мог бедных », то Поллак упала в обморок. Там. Мы не можем иметь один заряд. Но здесь, вы берете лошадь утром, но хорошая лошадь, но uzjašeš во время езды, и ездить и ездить, до вечера, вы не знаете, а вечером вы и лошадь много, и вы думаете, "GDI мы начали ездить?" - В то время как вы все еще на моей ферме. Ну, Tolko есть.
Сарай - шесть лошадей. четыре 's, что делает их двигаться, сейчас, прямо в праве вагона при вспашке, или как štagođ. Два белый, один paradosi, только когда, когда свеча, в зимнее время, так что глаз святого Иоанна, когда они обуздать саней, но колокола, однако - один чудесами.
Корова получил пятнадцать штук и симментальской, те 'Аланды. Вы знаете, как? Как и из opateke, который вышел. Для остановки в то время как вы смотрите, вы говорите: "Ну, это, конечно, nosidu пакет молока!», Таких как. И не носить молоко, как правило, как наши коровы, так же, как такой чистый, как и с шоколадом, с теми картинами, молочный шоколад и так, то чудесами.
Свиньи dvajes' пять штук Белый и dvajes' пять штук, сейчас, правда, Беркшир иль Берт Ланкастер, я не знаю, есть всегда путают двух имен. Так что у меня есть кое-что и Mangurici, у меня есть сучка. Домашний скот? Tolko скота не vid'o. Да оранжевый Поллак Африка. Вы знаете, что это такое: индюки и Морак и утки и гуси, я даже забыл, что угодно, - во всяком случае, у меня достаточно. Так что я знаю, что это калькулятор, чтобы SAS подсчитать, сколько у меня есть, так что я взорвал предохранитель, а не человек "! Но увидеть это, например: один раз я просыпаюсь, смотрю в pendžer, сказал: '' Ju, выпал снег ", Вы знаете, белую ферму!. Ну ondak думаю, но не может быть снег, с ног на голову, время года, какой снег?! А что - яйца на ферме! И вы можете собрать. Прокат MoBu собирать яйца, но не может, в то время как дорогие, снова Поллак Мук.
У меня есть что-то денег, не то, что я не делаю. Вы не хотели бы говорить о том, что, насколько я есть и держать их ИРГФ.
Просто, вы знаете, чтобы сказать вам O'ma 'бедный я Вайда всего этого, что я перечислил. Вы знаете, когда так привыкли идти в, когда стреляли в зной, и я бросить и повернуть налево - сразу же после этого айвы, но я не могу спать, вы знаете, а затем выйти на Гонконг, но сидеть на одной ступеньке, но, глядя на звезды и думать " его отец и эта звезда, насколько это имеет - вы не можете считать это, чудо! " Да!
Ну, видите, ondak с ягодным грустью вспоминать ...

Я поцеловал вниз на ферме, страстно,
был пахнущий, как майская роза.
Она сказала, что в конце концов, но слишком поздно,
для этого усов мужа.
(Эх, было темно, мои веки почернели, когда я увидел его, когда он пришел, и все ... Так вот, что должно было быть ...)