Григорий Данской все тексты (слова) песен, переводы, видео, клипы

В час, когда над страной угроза
Того, что в ней скоро наступит рай,
Я выбираю Деда Мороза
И ты давай! – Чё? – Дед Мороза выбирай!

Они, Дед Морозы, бывают разные,
Не только что синие там или красные,
Зелёные, коричневые - ваще любые!

Ангел сказал

Ангел сказал: «Живи, есть еще время...»
Я было радоваться, а потом в слезы.
«Не отпускай, прошу, меня в люди.
Прежней жизни моей долги тяжки.
Мне на ветру человеческом душу продует.
Всяк узнает меня, всяк осудит.

Ко временному бегу равнодушны,
не столько беззащитны, сколь смешны,
слетались ангелы на шариках воздушных -
не потому, что были крыльев лишены,
не потому, что время кончилось до срока
и безвременья близится черед,
не потому, что им настолько одиноко -
настолько, чтоб отправиться в полет

Меня закопала мама,
Поскольку хорошим я был.
А если б хорошим я не был,
Поныне бы нюхал цветы.
Ах, если б я был нехорошим,
Ах, если бы, да кабы…
Меня закопала мама,
Но откопала ты.

Бывает, и меня счастливыми лучами
обласкает судьба. И я стою сам не свой,
а ты глядишь на меня такими нежными очами,
что я не понимаю, как могу не быть с тобой.

Я парень от земли, моя родня - лесорубы.
Если я к тебе приближусь - наверное, помру.
Но сначала я узнаю, как горьки твои губы.

В вагоне когда еду,
вижу в опрощенности
сограждан победу
непросвещенности.
Толстовского духа
несущий печать,
сижу и чувствую, что не могу молчать.

Самое главное на свете - электричество -
Так решил однажды Крутов Егор.
В жизни он не на виду, но Ваше Величество,
По части электричества все зовут его!

Электрик он четвертого разряда.
Не из престижных это ремесло,
Но он придет, и вкрутит чего надо куда надо

Виолончелистка

[На диске каподастр 4 лад (Dm#)]

Вступление: F/D E

Am H7b5
В день, когда ты вернешься, будет ночь,

Где было море, а ныне земля, жил-был я. (И гитара моя.)
Жил и жил, босяк босяком. (Было бы море, был моряком.)
Моря нет - стал земляком: каждой твари на суше знаком.
Потому что одна семья - тварь, я, гитара моя...

На расстоянии дня ходьбы нет завиднее этой судьбы.
Под тобой отчий порог, над тобой небо и Бог.
И куда бы ты не пришел, всюду родина, хорошо...

Где сужается даль
до игольного ушка,
в которое ниточкой к Богу
протянется Суздаль,
где сужается даль,
становясь острым краем земли,
устоять на котором
есть высшая удаль,

Посмотри, я как ты, но сегодня лишь чуточку строже
и спокойнее ветра в излучинах над Чусовой.
И Ермак поднимает с дремучей воды темнокожей
дни, летящие с неба сухой календарной листвой.
Беспокойнее ветер, и сны собираются в стаи.
И летят деревянными клиньями с юга на юг.
Только нам с тобой с ними нельзя и они, улетая,
машут нам, дуракам, вместо крыльев обрубками рук.

Удав (Григорий Данской)

Есть мысль, пришедшая неслабым умам:
"У каждой женщины должна быть змея".
И сравнительный анализ подскажет нам:
Это больше, чем ты, это больше, чем я.
И сходя с ума от грандиозности ума,
Я говорю: "Гребенщиков был не прав.

Шар черно-белый, делимый на трех человек,
в сумерках ранних едва узнающих друг друга.
Падая в снег, шар похож на кружащийся уголь,
падая в небо, похож на взлетающий снег.

Маленьким трем игрокам дела нет до того,
что остальные фигуры покинули поле,

Снега просит душа, только снега.
Будто с родины ком земли.
В придорожном осколке неба
кружат Ивиковы журавли.
Кружат Ивиковы следопыты
над распаханной гнилью полей.
И стучат в облаках копыта
черных Ивиковых журавлей.

Колеблясь между "тик" и "так", как между "был" и "не был",
Скрипач повис, бледней прокисшего над ним неба.
И комната промокла изнутри фисташковым светом,
И наверху смеются горьким и густым снегом.

А где-нибудь по декабрю летят дрожки,
Дрожащим перышком гусиным из стружки,
Снежком рифмованным вдоль столбовой строчки

Обними меня покрепче и закрой глаза.
Слушай, что я расскажу – есть страна Манчжурия!
Между морем Жёлтым и Японским морем
Есть пролив Корейский, в нём мы с тобой плывём.

Синее, синее небо над Цусимою,
В кубрике бутылка рома капитанская.
Чёрная, чёрная колбаса копчёная,

В карманных улочках разгуливает смерть,
науку превращая в шарлатанство,
делясь на треть с надеждою пространством
и с одиночеством делясь на треть.

В карманных улочках щепотка табака
и нитка желтая дороже денег.
А коли так - куда теперь их денешь,

Книги сами читают нас.
Вот представь, ты даже не знаешь,
что по берегу идешь сейчас -
будто волны листаешь.

На каком десятке утерян счет,
человек, как правило забывает.
А волна все идет, идет,

Колорадские жуки

Пусть не вывезет кривая,
пусть фортуне не с руки -
не сдаются, умирая,
в майках сборной Уругвая
колорадские жуки

КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ К. (Григорий Данской)
Над городом ветер в четыре октавы,
а в комнате тишь и большая разлука.
И маятник движется слева направо.
Да так и уходит – без звона, без звука.
А следом уходят названья предметов,
и тени предметов, и сами предметы.
И в пыль обращается память, и память

По липовой аллее
шаги, шаги, шаги
взрослеющей так быстро
молоденькой шпаны.
Девчоночья орава
четырнадцати лет.
А слева и справа
Комсомольский проспект.

Кошка
Кошка плачет, ей наверно скучно,
Радиоприемник молчит о чем-то своем .
Стрелка скачет, ползут секунды послушно,
Я обнимаю кошку и мы поем.

А ты уже наверное спишь,
Тебя уже опутал сон,

A A7 D
Когда меня забреют, и выдадут мундир,
E A A7
И станет в мои пуговицы смотреться командир,
D A
Ты не плачь, дорогая, это ли беда -
E A
Где была беда, ныне лебеда.

В небе над Москвою самолет повис.
Не подняться вверх ему, не спуститься вниз.
В самолете летчик - и красив и молод.
На земле весна уже, а в кабине холод.

Руки на штурвале. Звезды на крыле.
Нету бога в небе. Нету на земле.
Ни жены, ни брата, ни друга, ни шалавы,

Круто играет наш первый состав:
Баян мяу-мяу, солисты гав-гав,
Басист бум-бум, ударник трах-трах...
Марта, мы приедем к тебе в Трахтенбах!

Те, кто слышит нас, обычно сходят с ума.
Увидев нас, ты изменишься сама,
Поймешь какая сила мужской коллектив,

Ничего не бойся, лучшего не жди:
Даже если сгинешь, испаришься как вода,
Всё равно останутся июльские дожди,
Мокрые вокзалы, голубые поезда.

Ты уже не скорый и не молодой,
Кто же тебя гонит так по кругу бытия?
Разменять не можешь свой последний золотой -

Где ты, душа, осталась,
села в какой воронок,
покуда тело моталось
по миру, как челнок?
Покуда его носило
на скорости звуковой
в вагонах зелено-синих
на верхней боковой?

"Никогда не играй на флейте - выдуешь душу", -
говорил учитель игры на гитаре.
"Душу выдуешь, с чем останешься в миру?"
"Душу выдуешь, как придешь к Богу?"

…Отходил корабль. Была тишина в порту.
Капитан стоял без фуражки и без погон.
А на берегу любая жена - вдова.

Em Am
Не говори со мной о деньгах -
H7 Em
Я не знаю что это такое.
Em Am
Поговори со мной о покое,
H7 Em
О счастье со мной поговори.

Певец по городу ночному
идёт с гитарой, не спешит.
А по лицу по молодому,
По твоему слеза бежит.
Играет парень ' Shocking Blue',
Тебя я девочку люблю.

А ты меня не любишь вовсе,

Рыжеватый пинг-понговый шарик
мальчишкою скачет по крышам, заборам,
катается в стёклах.
Как сыр по крестьянскому маслу,
и корчится едкой кислинкой в глазах.

И одни говорят:
«Это солнце, осеннее солнце

Скажи-ка, мама, ведь недаром ты закончила ВУЗ.
Я знаю, мама, что в итоге я родился, но туз
Крестовый выпал мне - дорога мне по жизни легла.
Я заплутал, но ты филолог, мама, как ты могла?!
В твоей, мать, жизни и в моей царит полнейший бардак,
Еще немного, веришь, мама и пойду на филфак.

В натуре, мама, наш пахан сказал: я - клевый пацан.

Есть ли повесть,
чтоб вместила целый свет?
В мире все есть,
а тебя со мною нет.
Есть долины,
есть чудесные места -
путь не длинный
от рожденья до креста.

Мороз минус тридцать четыре.
А может быть, сорок один.
Такая трагедия в мире,
что страшно пойти в магазин.

А где-то идет поезд прекрасный.
В вагонах желтых, синих и красных
ноги не мерзнут, не мерзнет в них попа...

Григорий Данской

Повисло сердце-позвонок
(а позвонок не звонок - хрупок)
электрический звонок
из плохо склеенных скорлупок
Позвони,
когда наступят холода.

Повисло сердце-позвонок.
А позвонок не звонок - хрупок.
__Электрический звонок
из плохо склеенных скорлупок -
__позвони, когда наступят холода.

Повисло сердце на дверях,
боясь домашнего порога,

Зуд электричества в горящих сотах
как злая дрожь в коленях. Устоять
нет сил. Весь улей в валенках и ботах
срывается с обжитых мест. Опять
труда не стоит предсказать, как будет
всё. Оттепель. Декабрь. Снег идёт
под парусом. Лохматый чёрный пудель
хозяина выгуливает. Год

Раскисшие от влаги
над городской истомой
обиженные лютни,
звонки и колокольца,
звучащий сор трамваев,
свернувшийся в рулады,
и в тамбурах горчащий,
непреходящий говор

Василий Розанов терпел большие муки
от жещин, чей язык, известно, колок,
а также длинен. «В Вас мужского только брюки», -
одна сказала и подумала: «Филолог...»
Уже давно Василий Розанов «в обозе
почил», как говорят интеллигенты.
Но жив филолог! (Господи о Бозе!)
В его защиту наша речь! (аплодисменты)

Рыба (в пользу рыбалки)
На берегу реки
спорят за жизнь рыбаки.
Хо - уо - у - о
Сам-сом

В споре важна не наличность
пойманной рыбы, а личность.

И вот мне приснилось, что я мой отец.
В пальто, в "петушке", с чемоданом в руке,
всю жизнь в непонятной провел маяте -
а тут, как юнец, налегке
стою с чемоданом в руке.

Стою как во сне и в руке чемодан.
А мимо как будто бы дней череда.

СОНЕТ ДЛЯ БАРАБАНА (Грикорий Данской)
Мой друг, давай, набьём
друг другу барабаны
мякиной добрых слов,
добрей и мягче, чем
Игрушечные зайцы
и пружинные диваны
И аппетитней дырок

Я старый бродяга Стили Бом,
Налей музыкантам рома.
Есть у меня красивый дом,
Просто меня нет дома.

Ты думаешь, старый пришел дурак,
И просит, налей рома.
Думаешь у таких бродяг

Зима. Смешенье душ. Кровосмешенье.
Безумен снег. Безумен телеграф.
Нам предстоит выигрывать сраженье,
судьбе в конечном счете проиграв.
Смешенье душ. Кровосмешенье. Крово-
удушье. Разговор не разговор. Стрельба.
Я все забыл. А ты все помнишь. Право слово,
как здесь писать? Кому? Зачем?

Место - здесь, а время - сейчас.
Звёзды могут лгать, но не глаз.
Бездны - под бровями густыми,
Трое их идут по пустыне.

- Ближе подойдем, поглядим, -
первый обратился к двоим,-
Тот ли этот дом, что мы ищем,

Коллеги, вот живет поэт,
Живет без цели и без дела,
В нем много духа, мало тела,
Он - изучаемый объект.

Пока он есть, пока живой,
Пока имеет ноги-руки,
То препарировать его -

Потушите пожар
в сердце брандмайора -
сам не может справиться
брандмайор.
На снегу январском
он стоит - матерый,
опытный мужчина,
человек-костер…

Я купил себе ночь, обычную зимнюю ночь -
с пустым тротуаром, морозом и хлопьями белыми.
Чем в орущем апреле мякину распутиц толочь -
я останусь с крещенскими в кровь целоваться метелями.

Я купил себе ночь недорого - за полцены,
за удачную рифму, за добрых два слова с полтиною.
И теперь, когда всюду дымящийся уголь весны,