Текст песни Аркадий Беловский - Ветер Странствий
Исполнитель: Аркадий Беловский
Название песни: Ветер Странствий
Дата добавления: 05.12.2025 | 08:18:28
Название песни: Ветер Странствий
Дата добавления: 05.12.2025 | 08:18:28
Просмотров: 1
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
На этой странице находится текст песни Аркадий Беловский - Ветер Странствий, а также перевод песни и видео или клип.
Шереметьево с грустью покину, в Шонефельд унесёт самолёт.
Все дела бесконечные за борт, всё не нужное, скучное в сток.
Торопился уехать на запад, а оттуда спешил на восток.
Самолёты, вокзалы, отели, стук колёс в скоростных поездах.
Согревали пустые пастели, в незнакомых чужих городах.
В лихорадочных дней веренице, что-то новое в жизни искал.
«Жуль Готре» пил с чеченами в Ницце, в казино в Монте -Карло играл.
Пил в Марселе пастис с буйабесом, был приятно взволнован и пьян.
И с какой –то нубийкой экспрессом, в ту же ночь укатил в Перпиньян.
Подхватил, закружил трамунтано , ветер буйный, сводящий с ума.
И носила меня и мотала, европейских дорог кутерьма.
На скамье в Парк Гуэль в Барселоне, как изящный точёный кинжал,
Бесполезно зажатый в ладони, птицу белую нежно держал.
Упорхнула, расправила крылья на горе Монжуик? Монсерат?
Наблюдал, c лёгкой долей унынья, театральный смешной маскарад.
Но поддавшийся чувству веселья, под испанские струны гитар.
Из Севильи поехал в Марбелья, к океану на Гибралтар.
На краю географии сгину, выпив «хереса» полный фужер.
Дул леванте назойливо в спину и тащил из Тарифы в Танжер.
Незнакомое чудо на пятки наступило, прибавило сил,
Каблуки застревали в брусчатке, так блестящий Париж удивил.
Лотерейной случайности полный, город страсти и вечной любви.
Я толкался, как мим беспризорный, оставаясь с собой визави.
Запах курева в воздухе веял, Амстердам чем –то вкусным дышал.
Впечатлений приятных конвейер от Брюсселя до Праги вкушал.
В Хофбройхаузе свежее пиво вкуса жизни и радости грамм,
В Штутгарт двинулся не торопливо, подставляясь попутным ветрам.
Дансинг «Юнит» в Карлсруэ как зелье, от усталости в пуфе спасли.
В Баден-Баден развеять похмелье в тёплых термах с утра отвезли.
Стал моложе, изящней, бодрее, отправляясь в дальнейший вояж.
Констанц, Цюрих, Мейсбург, Бодензее, с цеппелина на солнечный пляж.
Фён альпийский, насыщенный влагой, с придыханием в ухо шептал о
Суворове с дерзкой отвагой, в вечный город, идти предлагал.
Странник ветреный, движим порывом, подхватил неподдельный азарт.
Чёртов мост перешёл над обрывом, в Альпах, рядом с тоннелем Готард.
Выплывали живые картины италийских ночных городов,
Во Флоренции и в Сан-Марино , где же лучше? Сказать не готов.
Императорский Рим сердце тронул, я во всё, показалось, влюблён.
Под волчицей сидят Рем и Ромул, сохраняя античность времён.
Лимончелло распили до капли, от восторга губу закусив,
С упоением рассматривал Капри , через Неаполитанский залив.
Здесь о Санта Лючие запелось, серым пеплом Везувий дышал.
И вернуться в Сорренто хотелось, когда голос Карузо дрожал.
Залечив все душевные травмы, возвращался не раз и не два.
Понимал, что не нужные там мы, без фамилии и без родства.
Гость капризный скитаюсь по свету, соглашаясь с понятием простым.
Хорошо только там, где нас нету и так сладок отечества дым.
The wind of travel pushes at my back, the foreign land calls me into its embrace.
I'll sadly leave Sheremetyevo, the plane will carry me to Schönefeld.
All the endless chores, all the unnecessary, boring things, will be thrown away.
I was in a hurry to get west, and from there I hurried east.
Planes, train stations, hotels, the clatter of wheels on high-speed trains.
Empty beds warmed me in unfamiliar, foreign cities.
In a string of feverish days, I sought something new in life.
"Jules Gautret" drank with Chechens in Nice, gambled in the casino in Monte Carlo.
I drank pastis and bouillabaisse in Marseille, pleasantly excited and drunk.
And that same night, with some Nubian woman, I took the express train to Perpignan. The Tramuntano, a wild, maddening wind, picked me up and swirled me around.
And the hustle and bustle of European roads carried me and tossed me around.
On a bench in Barcelona's Park Güell, like an elegant, chiseled dagger,
Uselessly clutched in my palm, I tenderly held a white bird.
Fluttered away, spreading its wings on Montjuïc? Montserrat?
I watched, with a hint of melancholy, the theatrical, comical masquerade.
But succumbed to a sense of mirth, to the accompaniment of Spanish guitar strings.
From Seville, I went to Marbella, to the ocean, to Gibraltar.
I vanished at the edge of geography, having drunk a full glass of sherry.
The Levante blew insistently in my back, dragging me from Tarifa to Tangier.
An unfamiliar miracle stepped on my heels, giving me strength.
My heels got stuck in the cobblestones, so dazzling was Paris.
Full of the randomness of a lottery, a city of passion and eternal love.
I jostled like a homeless mime, remaining vis-à-vis myself.
The smell of cigarettes wafted through the air; Amsterdam exhaled something delicious.
I savored the conveyor belt of pleasant impressions from Brussels to Prague.
At the Hofbräuhaus, fresh beer, a gram of the taste of life and joy,
I moved leisurely to Stuttgart, letting the winds blow.
The Unit Dance Club in Karlsruhe was like a potion; it saved me from fatigue in a ottoman.
I was taken to Baden-Baden to cure my hangover in the warm thermal baths in the morning.
I felt younger, more graceful, more energetic, setting off on my further voyage. Konstanz, Zurich, Meisburg, Lake Constance, from a Zeppelin to a sunny beach.
The Alpine foehn, saturated with moisture, breathily whispered in my ear about
Suvorov, with daring courage, inviting me to go to the Eternal City.
The flighty wanderer, driven by impulse, caught a genuine passion.
The Devil's Bridge crossed over a cliff, in the Alps, near the Gotthard Tunnel.
Living pictures of Italian cities at night floated before me,
In Florence and San Marino—where better? I can't say.
Imperial Rome touched my heart; I seemed to be in love with everything.
Remus and Romulus sit beneath the she-wolf, preserving the antiquity of time.
We drank every drop of limoncello, biting our lips in delight.
I gazed rapturously at Capri, across the Gulf of Naples.
Here, the song of Santa Lucia began, and Vesuvius breathed gray ash.
And I longed to return to Sorrento when Caruso's voice trembled.
Having healed all my emotional wounds, I returned more than once.
I understood that we were no longer wanted there, without a family name or kinship.
A capricious guest, I wander the world, accepting a simple concept.
Only where we are not, where the smoke of the fatherland is so sweet, is it good?
Скачать
Контакты
Контакты