Текст песни Иосиф Бродский - Осенний крик ястреба

Исполнитель: Иосиф Бродский
Название песни: Осенний крик ястреба
Дата добавления: 21.02.2015 | 11:29:28

Просмотров: 154
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным

На этой странице находится текст песни Иосиф Бродский - Осенний крик ястреба, а также перевод песни и видео или клип.

Кто круче?

Иосиф Бродский

или

Владимир Маяковский

Северозападный ветер его поднимает над
сизой, лиловой, пунцовой, алой
долиной Коннектикута. Он уже
не видит лакомый променад
курицы по двору обветшалой
фермы, суслика на меже.

На воздушном потоке распластанный, одинок,
все, что он видит -- гряду покатых
холмов и серебро реки,
вьющейся точно живой клинок,
сталь в зазубринах перекатов,
схожие с бисером городки

Новой Англии. Упавшие до нуля
термометры -- словно лары в нише;
стынут, обуздывая пожар
листьев, шпили церквей. Но для
ястреба, это не церкви. Выше
лучших помыслов прихожан,

он парит в голубом океане, сомкнувши клюв,
с прижатою к животу плюсною
-- когти в кулак, точно пальцы рук --
чуя каждым пером поддув
снизу, сверкая в ответ глазною
ягодою, держа на Юг,

к Рио-Гранде, в дельту, в распаренную толпу
буков, прячущих в мощной пене
травы, чьи лезвия остры,
гнездо, разбитую скорлупу
в алую крапинку, запах, тени
брата или сестры.

Сердце, обросшее плотью, пухом, пером, крылом,
бьющееся с частотою дрожи,
точно ножницами сечет,
собственным движимое теплом,
осеннюю синеву, ее же
увеличивая за счет

еле видного глазу коричневого пятна,
точки, скользящей поверх вершины
ели; за счет пустоты в лице
ребенка, замершего у окна,
пары, вышедшей из машины,
женщины на крыльце.

Но восходящий поток его поднимает вверх
выше и выше. В подбрюшных перьях
щиплет холодом. Глядя вниз,
он видит, что горизонт померк,
он видит как бы тринадцать первых
штатов, он видит: из

труб поднимается дым. Но как раз число
труб подсказывает одинокой
птице, как поднялась она.
Эк куда меня занесло!
Он чувствует смешанную с тревогой
гордость. Перевернувшись на

крыло, он падает вниз. Но упругий слой
воздуха его возвращает в небо,
в бесцветную ледяную гладь.
В желтом зрачке возникает злой
блеск. То есть, помесь гнева
с ужасом. Он опять

низвергается. Но как стенка -- мяч,
как падение грешника -- снова в веру,
его выталкивает назад.
Его, который еще горяч!
В черт-те что. Все выше. В ионосферу.
В астрономически объективный ад

птиц, где отсутствует кислород,
где вместо проса -- крупа далеких
звезд. Что для двуногих высь,
то для пернатых наоборот.
Не мозжечком, но в мешочках легких
он догадывается: не спастись.

И тогда он кричит. Из согнутого, как крюк,
клюва, похожий на визг эриний,
вырывается и летит вовне
механический, нестерпимый звук,
звук стали, впившейся в алюминий;
механический, ибо не

предназначенный ни для чьих ушей:
людских, срывающейся с березы
белки, тявкающей лисы,
маленьких полевых мышей;
так отливаться не могут слезы
никому. Только псы

задирают морды. Пронзительный, резкий крик
страшней, кошмарнее ре-диеза
алмаза, режущего стекло,
пересекает небо. И мир на миг
как бы вздрагивает от пореза.
Ибо там, наверху, тепло

обжигает пространство, как здесь, внизу,
обжигает черной оградой руку
без перчатки. Мы, восклицая "вон,
там!" видим вверху слезу
ястреба, плюс паутину, звуку
присущую, мелких волн,

разбегающихся по небосводу, где
нет эха, где пахнет апофеозом
звука, особенно в октябре.
И в кружеве этом, сродни звезде,
сверкая, скованная морозом,
инеем, в серебре,

опушившем перья, птица плывет в зенит,
в ультрамарин. Мы видим в бинокль отсюда
перл, сверкающую деталь.
Мы слышим: что-то вверху звенит,
как разбивающаяся посуда,
как фамильный хрусталь,

чьи осколки, од Northwest wind raises it above
     bluish , purple , crimson , scarlet
     Connecticut Valley . he has already
     does not see a tasty promenade
     chicken in the yard dilapidated
     farm gopher on the border .

Air flow spread-eagle , lonely,
     everything he sees - sloping ridge
     hills and silver rivers,
     winding exactly live blade,
     steel chipping rapids
     similar to beads towns

New England. Fallen to zero
     thermometers - like Lara in a niche ;
     get cool , curbing fire
     leaves, church spiers . but for
     hawk , this is not the church. The Above
     best intentions parishioners

he hovers in the blue ocean, somknuvshiesya beak
     Tight to the stomach PAWS
     - Claws into a fist , as if his fingers -
     sensing each pen blower
     bottom , flashing back with eye
     berries , holding the South,

to the Rio Grande , in the delta, in the steaming crowd
     beeches , hiding in a strong foam
     grass whose blades are sharp ,
     socket , broken shells
     in scarlet speck , smell , shadows
     brother or sister.

Heart, overgrown with flesh , down, feather, wing,
     beating with a frequency tremor ,
     exactly scissors whips ,
     own movable heat
     autumn blue , her own
     increasing at the expense of

barely seen through the eyes of brown spots,
     point , moving over the top of
     ate ; due to voids in the face
     child of the frozen window,
     couple withdrawn from the machine ,
     woman on the porch.

But it raises the updraft up
     higher and higher. In abdominal feathers
     nipping cold. Looking down ,
     he sees the horizon darkened ,
     he sees as if the first thirteen
     state , it sees : from

pipe smoke rising . But even as the number of
     Pipe tells lonely
     bird as it rose .
     Ek where I brought!
     He feels mixed with anxiety
     pride. Rolling on

wing, it falls down. However, the resilient layer
     air it returns to the sky ,
     a colorless, icy surface.
     The yellow pupil there evil
     shine. That is , a mixture of anger
     with horror . he again

overthrown . But as the wall - the ball ,
     the fall of the sinner - again in faith ,
     it pushes back.
     It, which is still hot !
     In God knows what . All of the above . In the ionosphere.
     In astronomically objective hell

birds, where there is no oxygen,
     where instead of millet - groats far
     stars. That for two-legged heights ,
     then feathered vice versa.
     Not cerebellum , but lung sacs
     he guesses not be saved.

And then he screams . From a bent like a hook,
     beak -like squeal Erin
     escapes and flies outward
     mechanical, unbearable sound
     sound of steel , glaring in aluminum;
     mechanical, for it is not

designed either for one's ears :
     Human shedding from birch
     squirrels, foxes Yap ,
     little field mice ;
     so can not be cast tears
     anyone. only dogs

turn up the muzzle. Shrill , sharp cry
     terrible , dreadful re- hash
     diamond cutting glass,
     crosses the sky . And the world for a moment
     as if startled from a cut .
     For up there, the heat

burns space as here below ,
     burn black fence arm
     without gloves. We cried & quot; out,
     there ! & quot; see the top of the tear
     hawk , plus web, sound
     inherent , small waves ,

Receding across the sky , where
     no echo , where the smell of apotheosis
     sound , especially in October.
     And in this lace , akin to the star ,
     flashing , frostbitten ,
     frost in silver,

downy feathers, bird floats in the zenith,
     in ultramarine . We see in binoculars here
     pearls, sparkling detail .
     We hear something up rings,
     how to break dishes,
     family as crystal,

whose fragments od